Бог Непокорных

— Отец, да он смеется над нами! — Воскликнул Калил. — Вы ведь едете в Латтиму, верно?

Лэйн ответил молчаливой полуулыбкой.

— Возьмите меня с собой, прошу! — Взмолился юноша. — Хочу посмотреть как вы порежете этих морских демонов на куски!

— Я не артист и не даю представлений, — с холодком в голосе ответил Лэйн.

Но юноша не унимался:

— Я помогу вам! Прошу вас!..

Он осекся, потому что отец влепил ему оплеуху.

— Не лезь куда не просят, вояка! Если б не господин далкрум, кто знает, что бы с тобой стало? И так вся рожа в синяках, а ведь Скаты тебя и прирезать могли!

— И что? — Возмутился Калил. — Что же, я должен спокойно смотреть, как насилуют мою жену? Не хочу! Пока мы тут сидим, как трусы, так все и будет продолжаться — будут приходить и грабить нас, и бесчестить наших женщин!..

Отец влепил Калилу вторую затрещину.

— А что ты можешь изменить, дурак? — Насмешливо бросил Хенгар, старший сын. — Неужели твоей Виле было бы легче, если бы тебя зарезали у нее на глазах, а потом ее все равно бы снасильничали? Да и потом, что с того, что ляжет с ней какой-нибудь Скат? От нее не убудет. А если зачнет от него ребенка — плод потом можно и вытравить…

Калил скрипнул зубами и сжал кулаки — казалось, еще слово и он бросится на брата.

— Калил, послушай меня, — серьезным и настойчивым голосом проговорил Лэйн, предотвращая ссору. Когда младший сын Бертуна повернул к нему взгялд, продолжил:

— У каждого своя судьба. Есть судьба воина и судьба землепашца. Судьба бойца и судьба… судьба того, кто уступает силе. Нужно следовать своей судьбе, понимаешь?

— И что же, судьба дана нам с рождениями, владыками девятого неба? — Прищурившись, спросил Калил. — Вы верите в это?

Лэйн отрицательно покачал головой.

— Свою судьбу мы выбираем сами.

Калил замолчал, глубоко задумавшись; Бертун и Хенгар сидели с напыщенным видом — ведь спаситель их семьи, герой и чародей, как им казалось, целиком и полностью поддержал их сторону в споре со вспыльчивым и непутевым Калилом. Не желая продолжать этот разговор, Лейн демонстративно зевнул и потянулся… последнее, впрочем, он сделал зря, ибо левое плечо тут же отозвалось ноющей болью.

— Спасибо за угощение, хозяин. Где мне лечь?

Бертун хмыкнул и с хитроватой усмешкой взглянул на гостя.

— Щас, Гретта покажет, где… Или Санда? Ты им обоим приглянулся — выбирай любую.

Лэйн с интересом взглянул на двух зардевшихся дочерей Бертуна: старшая, Гретта, на лицо выглядела страшновато — рябая от веснушек и от оспы, которой переболела недавно… однако, у нее были красивые, добрые и немного печальные глаза, истосковавшиеся по любви, а нежные ее руки Лэйн запомнил, когда она перетягивала чистой тканью его плечо, накладывая повязку. Младшая, Санда — не в пример красивее: стройная как молодое деревце, с высокой грудью, с чистой бархатной кожей и длинной косой. Однако, она казалась холодноватой и не вполне искренней — желая самого лучшего мужчину (а Лэйн, без сомнения, был лучшим из тех, кого она встречала в своей жизни), она легко от него бы ушла, если бы в ее окружении появился кто-то другой, еще лучший. С другой стороны, Лэйна не принуждали ведь на ней жениться…

Итак, красивая фигурка или красивые глаза? Сложный выбор.

— Выбираю обеих, — решил Лэйн.

* * *

Утром он осмотрел лошадей, на которых приехали Джадасы, и выбрал из них лучшую; еще одну забрал в качестве заводной. У коновязи вертелся Калил, также присматривавшийся к лошадям.

— Вы едете в Латтиму, господин Лэйн, так ведь? Туда быстрее всего попасть через Красный Мост, но если не хотите заезжать в деревню, я могу показать вам дорогу в объезд. Да и до Красного Моста вам дорогу не так просто найти будет, если еще ни разу тут не были…

Лэйн молча взглянул на юношу и продолжил седлать лошадь. Было ясно, что Калил ищет лишь предлог, чтобы сбежать из дома.

— Так я скажу отцу, что… провожу вас до Красного Моста? — Просительным голосом произнес юноша.

Лэйн равнодушно пожал плечами.

— Как хочешь.

Калил бросился собираться в дорогу. Подошла Гретта — принесла горячих лепешек, которых напекла с утра. Лэйн поблагодарил и уложил лепешки в баул, но Гретта не уходила.

Стояла рядом, смотрела, как собирается ее первый — и, возможно, единственный — мужчина, как будто хотела что-то сказать, но не решалась. И лишь когда скрипнула дверь дома и на пороге появился Калил с сумкой, в которую он наскоро побросал самые необходимые в дороге вещи, она, наконец, заговорила:

— Господин Лэйн, какое имя вашего рода?.. — Она засмущалась, покраснела и опустила глаза. — Вдруг ребеночек будет…

Приставка «вадж» перед вторым именем означала указание на наставника: как правило, ильсильварцы, принимавшие идею о существовании «духовных наставников», с которыми можно общаться во снах и полагавшие, что помощью таких наставников они располагают, предпочитали не разглашать о них никаких сведений — однако, существовали секты, где образ «духовного наставника» сливался с конкретной личностью учителя или лидера секты, и тогда ученик, отрекаясь от родовых привязанностей, мог принять в качестве второго имени имя наставника.