Бог Непокорных

— Признаться, меня удивляет, что досточтимый Энзар, чье благочестие нам всем хорошо известно, забыл историю Кальза и Загрея, — наконец заговорил Кадан, готовясь аппелировать к аргументам и ценностям, в которые сам не верил ни на грош. Энзар недовольно поморщился, догадавшись, о чем пойдет речь; все же прочие с любопытством внимали, не понимая еще, что хочет сказать начальник стражи. — Поскольку эта история из мира людей, позволю себе вкратце изложить ее содержание. Двое молодых людей, Кальз и Загрей, искренне желавшие служить Свету, избрали для себя путь аскезы и послушания в одном глухом монастыре. Прошли годы, оба многого достигли, научились совершать чудеса и приобрели немалый авторитет среди прочих монахов и среди простых людей той страны. Король, прослышав о них, решил призвать подвижников к своему двору, и выслал к ним гонцов; но прежде, чем явились гонцы, к подвижникам явился ангел и сообщил о том, что им надлежит принять королевские почести. Кальз так и сделал, облачившись в лучшие одежды, приняв поднесенные ему дары и окружив себя многочисленной свитой — подобно знатному герцогу, прибыл он во главе большой и пышной процессии в королевский дворец. Загрей же, напротив, смутился и взял лишь самое необходимое, его вьезд в столицу прошел никем не замеченным. Король сделал Кальза и Загрея своими советниками. Все мыслимые удовольствия стали им доступны — изысканная еда, красивые женщины, танцы и праздные развлечения… все это, правда, противоречило монашеским обетам, которые они оба дали когда-то в юности, но в первый же вечер к ним явился ангел и сказал, что пока они остаются при дворе, обеты с них снимаются, и любой отдых и любое удовольствие, которое они захотят, становится для них разрешенными. Кальз немедленно предался всем наслаждениям светской жизни, в то время как Загрей не пил и не ел ничего недозволенного, не развлекался с женщинами, не танцевал, не охотился и не играл, а все свободное от бесед с королем время посвящал молитвам и духовным практикам. Так прошло некоторое время, и вот, король сообщил подвижникам, что в его стране появилась вредная ересь — по счастью, она была выявлена в самом начале, и ересиарха, конечно же, сожгли, но как поступить с теми, кому он проповедовал и кто, кажется, склонил слух к его лживым и богохульным словам? Привели еретиков — простых крестьян, закованных в цепи, мужчин, женщин, стариков и детей, многие из которых, темные и неграмотные, даже и не понимали тонких различий между истинным учением и тонкой ложью ересиарха. Кальз и Загрей помолились, прося у Князей Света наставления и помощи — и тогда снова явился ангел и сказал, что ересь должна быть выкорчевана без всякой жалости и что огонь — самое лучшее средство для того, чтобы очистить страну от злых семян, которые, по счастью, еще не успели широко распространиться. Кальз сказал королю: «Нужно убить их всех, такова воля Неба», но Загрей возразил: «Это жестоко и несправедливо, ведь заблуждающихся можно образумить добрым словом, поскольку впали они в заблуждение не по своему злосердечию, а по ошибке.» Кальз изумился, услышав такие речи. Он воскликнул: «Ты вместе со мной слышал приказ ангела, как ты смеешь выносить иное решение, чем то, что было предписано нам? Ты сам подлежишь смерти, отступник!» Король приказал страже схватить Загрея, но когда они пошли к монаху, появился ангел — и на этот раз его увидели все, а не только двое подвижников. Ангел сказал Кальзу: «Ты исполнял то, что тебе велели, нисколько не задумываясь о том, соответствуют ли даваемые тебе указания духу пути, которыму ты некогда поклялся следовать; итак, выходит, что если бы тебе явился демон в облике светлого духа и велел творить зло — ты слепо последовал бы и его велениям, не имея внутреннего понимания, где свет, а где тьма, где чистота, а где развращенность. В отличии от тебя, Загрей следовал духу Света даже тогда, когда внешние приказы расходились с этим духом и искушение последовать внешнему было велико — но он не был настолько самонадеян, чтобы полагать, что уверенно сможет отличить вестника истины от вестника заблуждения, и потому соотносил все указания с тем Светом, что пребывает в его собственной душе.» Сказав так, ангел забрал у Кальза все его чудотворные дары и таланты. а Загрея наградил силами вдвое большими, чем прежде…

Кадан замолчал. Энзар Арсавельт сидел с кислой миной на лице, королева казалась задумчивой, все же прочие взирали на бессмертного с любопытством, даже демоны, ибо с околорелигиозным фольклором мира людей тут почти никто не был знаком.

— Иногда бывает так, — негромко и вместе с тем веско проговорил Кадан. — Что не исполнение ошибочного или вредного приказа является выражением более глубокой и подлинной верности тому, кто отдал приказ, чем слепое и бездумное исполнение, идущее вразрез с интересами сюзерена. Я голосую за военный союз, моя королева, и убедительно прошу вас прислушаться к своему сердцу, и поступить так, как оно вам подсказывает.

* * *