Бог ненавидит нас всех

— Перестань. Пошутили, и хватит. Я имел в виду нормальных бизнесменов, ведущих законный бизнес. Серьезно, один мой приятель так всегда поступает. Главное — найти нужного человека в нужное тебе время. А возить приходится разное. В основном — важные документы. Контракты там всякие и прочую байду. У тебя минут десять уйдет на то, чтобы отдать их кому надо, зато перелет туда и обратно обойдется совершенно бесплатно.

— Туда сколько — часов десять лететь, наверное? — интересуюсь я, мысленно удивляясь тому, как легко дала трещину моя оборона. — Понимаешь, тут такое дело: я просто не могу больше отпрашиваться с работы.

— Какие десять, часов двадцать, не меньше.

— Не пойдет. Мне в понедельник уже снова нужно быть здесь. Если я все правильно понимаю, то сутки туда и сутки обратно — и в результате, у меня не остается времени на то, чтобы… В общем, ни на что не остается.

— А вот и ни хрена-то ты и не въезжаешь, — с идиотской ухмылкой на физиономии заявляет мне Рэй. — Ты забыл про международную линию перемены дат.

— Ты бы хоть по слогам повторил. Соображай, с кем беседуешь: меня ведь даже из колледжа выперли. А дальше Канады я никогда нигде не бывал.

— Понимаешь, фишка в том, что когда ты летишь через эту линию, то каким-то манером время поворачивается вспять. Как это происходит, хрен его разберет, сам не знаю. Но в общем, ты вылетаешь из Кореи в понедельник в шесть утра и возвращаешься в Нью-Йорк в те же шесть утра того же понедельника. Может быть, даже раньше.

— Что-то не верится. Сказки, наверное, все это.

— А в то, что тебе Кей засадить удастся, ты верил? Однако видишь — чудеса случаются.

Мы оба непроизвольно оборачиваемся и смотрим на танцпол. Кей ловит наши взгляды и улыбается в ответ, шутливо закатывая глаза, — как же, мол, достал ее партнер по танцу, этакая карикатура на Эм-Си Хаммера.

За несколько минут до полуночи Роско настежь распахивает окна. Я наконец оказываюсь в номере с балконом — прямо как в «Сиде и Нэнси». Прохладный уличный воздух бодрит, и при этом я почти физически ощущаю, что он насквозь пропитан предчувствием Нового года и ожиданиями перемен к лучшему, которых ждут миллионы людей, собравшихся в новогоднюю ночь на улицах. Прощайте, восьмидесятые! Наступающие девяностые просто обязаны быть лучше и счастливее. Кей берет меня за руку и крепко сжимает мою ладонь. Как только часы начинают бить двенадцать, мы приступаем к публичной демонстрации наших нежных чувств друг к другу. Вволю нацеловавшись, мы буквально через несколько минут снова спускаемся в мой номер и удовлетворяем сжигающую нас обоих страсть уже наедине.

Глава 14

Первое января нового года выдается для меня рабочим днем. Причем гораздо более напряженным, чем обычно. Моя «Моторола» жужжит весь день напролет. Похоже, весь Нью-Йорк мучает страшное похмелье и, как минимум, половине его жителей нужно чем-то его загасить. От желающих подлечиться отбоя нет. А я, собственно говоря, вместо Деда Мороза играю на этом утреннике доктора Айболита. Больше всего на свете мне не хотелось оставлять Кей одну. Увы, пришлось вылезать из постели и очухиваться после вчерашнего уже по ходу работы.

Скорее всего, я забыл бы о той авантюре, в которую, по крайней мере на словах, уже втянул меня Рэй, но тут свою решающую роль сыграла судьба. Я бы даже сказал — случай.

Многие художники славятся несносным «творческим темпераментом». Другое дело, что в таком городе, как Нью-Йорк, жизнь обходится настолько дорого, что несчастные полуголодные художники становятся настоящими первопроходцами: нужно действительно обладать немалым мужеством, чтобы поселиться в таких районах, в которых большинство нормальных, здравомыслящих людей предпочитают вообще не показываться, а занеси их туда ближе к вечеру, так каждый второй и вовсе тотчас же наложил бы в штаны. Вот, собственно говоря, о чем я думаю, доставляя товар какому-то скульптору, работающему с металлом и обосновавшемуся в своей мастерской южнее Хьюстон-стрит. Такой разрухи, как в этом районе, мне давно видеть не приходилось. Кажется, будто еще совсем недавно здесь шли тяжелые бои. Впрочем, время от времени я замечаю на первых этажах окрестных домов свежезастекленные витрины не просто магазинов, а недешевых бутиков достаточно модных фирм. Чем-то они напоминают мне траву, упрямо пробивающуюся сквозь трещины в асфальте. Черт его знает, может быть, и вправду искусство рано или поздно изменит этот мир.