Бог не Желает (ЛП)

И вряд ли ни ожидали иного. Но поняли ли? Я южанин. Я из стран, где видели больше войн, чем может вообразить их воевода. Мы можем быть жалкими в мирной жизни - а кто не? - но в войнах... о, войны мы понимаем".

Воевода стал стрелой, пущенной на юг.

Но юг - это вам не глушь. Там всё знают о безмолвии, приходящем после последней капли крови. После последнего вздоха.

Что-то потревожило его, потребовало внимания. Звук? Он не чувствовал тела. Дамиск открыл глаза. Было за полдень. Армия давно ушла. Никто не топал ногами.

Жажда стала невыносимой. Кожа горела, облекая мертвую плоть.

Фырканье - да, оно - донеслось сбоку. Он повернул голову, попробовал сосредоточиться.

Серая медведица стояла, медленно переминаясь с лапы на лапу. Детеныши прильнули к мокрому животу.

Улыбка пришла на губы Дамиска, разлепляя их. Он ощутил вкус крови.

О, здесь было много запахов, которых медведям лучше избегать. Множество охотников, которые убили бы их в одно движение. Но они ушли, оставив одного, с запахом крови.

- Я забрал твоего мужа, - шепнул Дамиск, зная, что это ложь. - Завалил его. Украл у тебя... помнишь? Он ушел слишком далеко. На плохую сторону гор. Я убил его.

Однако громадина колебалась. В лагере осталось много отбросов, звери не нуждались в Дамиске.

- Я убил его! - крикнул Дамиск громче. - Я твой! Где твоя смелость, проклятая?

Зверюга пыхтела. Подошла ближе на несколько шагов, и снова застыла, приподнявшись на задние лапы. Показался медвежонок, и еще один. Они держались настороже. Зимний выводок, почти как взрослые черные медведи.

Дамиск мотал головой, пытаясь поймать ее взгляд. Касание глаз поможет, знал он. "Тут есть всё для тебя, дамочка. Смотри на меня!" Но голова ее моталась, раскрывались влажные ноздри. - Смотри!

Взгляды сомкнулись.

Ее движение было невероятно быстрым.

Дамиск не вскрикнул, когда штыри вонзались в тело. Ни разу.

Сейчас он кричал. Очень и очень долго.

Глава семнадцатая

Культ Колтейна, Черноперого Бога, вначале поднялся на Семиградье. За шесть лет стал доминирующей религией всего континента. Быстро вошел в период расколов, роста многочисленных сект - многие были тайными и радикально-гностическими.

Храмы Черного Пера появились в каждом крупном поселении. Место Падения превратилось в место паломничества. Размножались образы и символы, зачастую непостижимого смысла. Разумеется, всеобщим и понятным было черное перо, как и Х-образный крест, часто окованный золотом и серебром. Золотые подвески в виде бабочек были менее понятны, как и храмовая практика заботы о виканских овчарках.

Интересно, что верующие происходили не из класса солдат или воинов. Большинство притекали из беднейших слоев населения империи. Должники, обездоленные, увечные и больные. Какое-то время - поистине темное - новообращенные похищали солдат и приносили в жертву в беднейших кварталах, среди круга отверженных. Разумеется, кары за это последовали суровые и официально одобряемые.

И конечно, эффект оказался обратным ожидаемому. Похищения прекратились. Однако вера стала верховым пожаром, охватившим не только Семиградье, но и остальные территории.

В малазанской армии этот культ презирали.

"Поджог, или Рождение новых религий в поздней Малазанской Империи". Фаэл Эйбел из Арена, что стоит подле места Падения