Бог не проходит мимо

Алена подошла к окну, оно выходило в сад и было довольно высоко от земли, на уровне второго этажа. Одно сразу утешило: окно было без решетки. Она легла на кровать и сразу провалилась в беспокойный сон.

Проснулась от яркого солнца, бившего в тусклые, давно немытые стекла. В двери загремели ключи, показалась старуха с кувшином молока и горячими лепешками, все это она поставила на тумбочку и с ехидным любопытством посмотрела на Алену и на ее живот.

— Ешь, — проскрипела старуха и так же быстро удалилась.

«Интересно, меня безвылазно будут держать в этой комнате?» — подумала Алена, принимаясь за еду. Она почувствовала сильный голод — за эти несколько месяцев научилась есть все и в любых условиях.

Старуха не спешила появляться, и тогда Алена решила сама напомнить о себе. Здесь она не собиралась церемониться со старой кочергой — если она не выберется отсюда, она не выберется никогда.

Алена начала стучать в дверь.

— Выпустите меня, я в туалет хочу.

Минут через десять на лестнице послышались шаркающие шаги, загремели ключи.

— Зачэм шумиш? — одышливо спросила бабка.

— Я в туалет хочу!

— Иды за мной, — прошелестела старуха и цепко впилась в ее руку.

Они вышли во двор с бурно разросшимся садом, окруженный хилым штакетником и густой малиной. Дом был несколько несуразен, построен из самого обычного необработанного камня, с плоской крышей и небольшой терраской или, скорее, навесом. За садом виднелось еще несколько крыш, значит, ее привезли в горное село или аул. Его со всех сторон окружали горы, сплошь поросшие лесом. Сразу за домом начинался зеленый холм, где мирно паслись буренки и небольшое стадо овец и коз. Идиллическая картина.

Алена чуть не запрыгала от радости: ни высокого забора, ни охраны, ни камер наблюдения — только она и старая ведьма. Туалет представлял собой обычное деревянное строение деревенского типа. Понятно было, что вывозили ее в спешке, возможно, что больше некуда было, поэтому привезли сюда. В нормальной обстановке Султан никогда не привез бы ее в этот дом, значит, у него начались большие неприятности.

Теперь Алена серьезно обдумывала разные варианты побега. Нельзя было обольщаться тем, что здесь нет охраны, а есть гнилой забор и одна старая бабка. Во-первых, кругом горы и глухомань, во-вторых, из этих аулов не так уж просто удрать, здесь наверняка есть своя местная охрана, состоящая из своры пацанов, которые следят за всеми перемещениями в поселке и сразу докладывают куда надо.

Алена знала, что в таких вот мирных, на первый взгляд, аулах могут прятаться самые отъявленные боевики и бандиты, более того, здесь могут располагаться религиозные и идеологические подготовительные центры. Незнакомец, случайно заехавший или забредший в такое милое и тихое сельцо, скорее всего, назад не выйдет. Именно на это рассчитывал Султан, оставив Алену без охраны. А следовательно, отсюда просто так не убежишь.

Да и куда бежать? Алена даже примерно не знала, где находится. Если она побежит, то, скорее всего, не доберется даже до околицы, где ее и поймают бдительные аборигены. Но и затягивать нельзя, как только начнутся роды — а осталось всего каких-то полтора месяца, — конец всему. Уж о ребенке они сразу позаботятся.

Алена решила первым делом подружиться с бабкой или хотя бы вооружиться ее доверием. Она вышла из туалета, старуха караулила рядом, намереваясь вести ее обратно в дом.

— Бабушка Фатима, можно посидеть здесь, во дворе, на стуле, я никуда не денусь.

— Шайтан тэбя знает, — неожиданно проговорила старуха.

— Нет, правда, вы меня будете видеть, я здесь посижу, давайте что-нибудь поделаю, картошку, например, почищу или еще что. В доме душно, а мне плохо, у меня сердце слабое, я от духоты могу потерять сознание.

Возможно, описанные проблемы с сердцем произвели на старую каргу впечатление, ей явно не хотелось иметь проблем со своей подопечной, к тому же было видно, что она сильно тяготится свалившейся на ее голову обузой.

— Ладно, сиды, но не уходы.

Алена устроилась на терраске в тени бурно разросшегося винограда. Старуха занялась своими хозяйственными делами, поминутно поглядывая на свою гостью. Она что-то скребла и мыла, ходила на задний двор, где, по всей видимости, держала свою живность, возвращалась, топила летнюю печь, которая находилась тут же, во дворе под навесом, месила тесто, что-то стряпала. Затем наступило время намаза, старуха взяла коврик и начала молиться прямо на террасе, наверное, чтобы не упускать из виду свою невольницу. Намаз закончился, и бабка вновь захлопотала у плиты, так ни разу не присев и не отдохнув.

Она горбилась, шаркала ногами, иногда заходилась в кашле, но работала как заведенная, не давая себе отдыха. Это насторожило Алену — значит, старая не так уж и немощна, как кажется на первый взгляд, а следовательно, будет стеречь ее, как цербер. К тому же, как поняла Алена из первых наблюдений за своей надсмотрщицей, у нее прекрасный слух и зрение, что в несколько раз усложняло поставленную задачу.

«Это все надо учесть», — подумала Алена.