Бог не проходит мимо

- Садитесь, воспитанник, отвратительно. Сегодня, к превеликому своему сожалению, я вынужден поставить вам двойку, - он уже занес сморщенную руку в старческих пигментных пятнах над журналом.

- Ну почему двойка? - заныл здоровенный детина с густо пробивавшимся юношеским пушком над верхней губой, - я же учил.

- Но не выучили, садитесь, воспитанник Журавлев, стыдно в выпускном классе не знать таких элементарных истин, - с пафосом ответил преподаватель, глядя поверх узких золоченых очков, и вывел жирную двойку в ведомости.

Воспитанник Журавлев был сыном одного ярославского протоиерея, учился скорее из-за боязни отца, и науки ему не давались. Недовольный Журавлев, посопев и потоптавшись, сел на место.

- Следующим пойдет отвечать на предложенный вопрос... - рука старика мелко задрожала над раскрытым журналом.

Класс замер в молчаливом ожидании. Тишину нарушила распахнувшаяся дверь. В аудиторию вошел старший помощник инспектора по кличке Гоголь, прозванный так за свой вредный, несговорчивый нрав и гордо поднятую голову. Он стремительно подошел к профессору и быстро зашептал ему что-то на ухо.

Доктор Вознесенский не любил, когда его прерывали, он бросил гневный взгляд на Гоголя, затем на притихшую братию и почти с раздражением произнес:

- Андрей Подольский, вас вызывает преосвященный Серафим.

- ...В кабинет ректора, - хитро прищурившись, добавил Гоголь.

Лицо Андрея резко изменилось, сердце учащенно забилось. Он знал, что владыка должен приехать в Лавру, но не думал, что это произойдет так скоро.

Владыка в свой приезд обещал поднять вопрос о рукоположении, но к этому Андрей был совсем не готов. Он думал, что до его приезда решит вопрос с Аленой, более того, он был уверен, что она даст ему окончательный ответ, причем обязательно положительный. Но Алена уехала, оставив его в неопределенной ситуации, не сказав ни да, ни нет, отложив этот разговор до мая месяца. Андрей был в отчаянии.

Он шел по гулким академическим коридорам в сопровождении Гоголя, не обращая на провожатого никакого внимания, полностью погрузившись в свои нелегкие думы.

«Будь что будет, - подумал Андрей. - Что скажет владыка, то и будет, на все воля Божия».

С такими мыслями он вошел с просторный ректорский кабинет.

Преосвященный Серафим сидел на диване, владыка ректор Иоасаф находился за своим широким письменным столом, выполненным под старину, на котором рядом с антикварным массивным пресс-папье примостился еще редкий по тем временам новенький компьютер.

Андрей подошел под благословение к владыке Серафиму.

- Нет, нет, нет, к владыке Иоасафу первому, он здесь хозяин, а я в гостях, - весело, несколько с задором произнес священник.

Ректор семинарии и академии, викарий владыка Иоасаф был небольшого роста, суховатый, стремительный человек. Движения его всегда были быстры и порывисты, но академии он передвигался бегом, так что его широкая ряса развевалась как парус, напоминая в то же время большую черную птицу. Он отличался своей неуловимостью и способностью внезапно появляться в самых неожиданных местах. Только что он был в трапезной, как через пять минут шел слух, что ректор уже в библиотеке, а через семь - что в подсобном хозяйстве. Служил он всегда быстро и очень не любил, когда другие мешкались и не успевали, был добр и строг одновременно.

Владыка благословил Андрея.

- Ну что ж, не буду мешать, оставлю вас наедине, - произнес он, вставая из-за стола, и быстро вышел из кабинета, тихо притворив за собой дверь.

- Андрюша, присаживайся, - владыка указал на диван подле себя. Андрей робко присел на самый краешек и потупился.

- Как дела, учеба, рассказывай, - нарочито бодро произнес архиерей. - Что нового в сих стенах?

- Да вроде ничего нового, - замялся Андрей, не зная, о чем говорить. Он сидел как на иголках, догадываясь, что владыка очень скоро от общих вопросов перейдет к самым что ни на есть конкретным.

Архиепископ Ставропольский Серафим был в летах почтенных. Выглядел намного моложе своего возраста - высокий, статный, с окладистой пышной бородой, зачесанными назад вьющимися волосами, сильно убеленными сединой. В отличие от владыки Иоасафа, он, напротив, был нетороплив, степенен и важен. Своей кафедрой он управлял вот уже второй десяток лет, славился бескомпромиссностью и принципиальностью.

Тогда, почти десять лет назад, на станичном престольном празднике у отца Леонтия он увидел прекрасного, благоговейного и богобоязненного юношу. В то безбожное время трудно было найти столь глубокую веру, особенно у представителя молодого поколения. Владыка остро нуждался в порядочных иподьяконах: брать себе абы кого, кто будет прислуживать ради будущей духовной карьеры и архиерейского богатого стола, он не хотел. Юноша оказался круглым сиротой. Отец Леонтий не хотел отдавать своего воспитанника, но владыка Серафим настоял, и юношу отпустили к нему в иподьяконы. Он полюбил Андрея как родного сына. Так Андрей Подольский, сын швеи и матери-одиночки, оказался в Ставрополе в архиерейском доме и жил там, пока не поступил с протекцией владыки в Московскую духовную семинарию.