Бог не любовь: Как религия все отравляет

Значительную часть своей жизни я проработал корреспондентом и давно привык читать описания событий, свидетелем которых я был сам, в версии очевидцев, которым я доверяю, но расходящиеся с моими собственными наблюдениями. (В мою бытность корреспондентом на Флит-стрит я даже читал статьи, подписанные моим именем, но совершенно не узнаваемые после редакторской обработки.) Я также брал интервью у некоторых из сотен тысяч людей, утверждающих, что они имели прямые контакты с космическими кораблями или экипажами космических кораблей из другой галактики. Рассказы их бывают такими подробными и живыми (и так хорошо сходятся с показаниями других людей, с которыми они никак не могли сговориться), что даже несколько впечатлительных ученых выразили готовность им поверить. Но, как подсказывает нам Оккам, делать этого совершенно не стоит. Если в рассказах «контактеров» и похищенных есть хотя бы крупица истины, это означает, что их инопланетные друзья не пытаются держать свое существование в секрете. Почему же, в таком случае, они не могут постоять на месте и позволить нам сделать хотя бы несколько снимков? Никто до сих пор не предъявил ни одной подлинной кинопленки, не говоря уже о кусочке неземного металла или крошечном образце живой ткани. Зарисовки инопланетных существ все до единой смахивают на антропоморфных героев научно-фантастических комиксов. Учитывая, что полет с альфы Центавра (самая ходовая родина пришельцев) потребовал бы некоторого насилия над законами физики, даже мельчайшая частичка инопланетной материи принесла бы огромную пользу и потрясла бы все человечество. Но вместо доказательств — ничего. То есть ничего, кроме метастазов нового суеверия, основанного на вере в оккультные тексты и знаки, открытые лишь избранным. Где-то я уже все это видел. Единственное ответственное решение — воздержаться от окончательных выводов, пока апологеты культа не представят доказательства, выходящие за рамки детского лепета.

То же относится и к современным статуям дев и святых, которые истекают то слезами, то кровью. Даже если бы я не мог познакомить вас с людьми, которые на досуге добиваются идентичного эффекта при помощи свиного жира и других материалов, я бы все равно задался вопросом, что за божество удовлетворится такими жалкими фокусами. Я, так уж вышло, один из тех немногих людей, что принимали участие в рассмотрении заявки на католическую канонизацию. В июне 2001 года, по приглашению Ватикана, я давал показания на слушаниях о причислении к лику блаженных Агнес Бояджиу, амбициозной албанской монахини, широко известной под партийной кличкой мать Тереза. Хотя тогдашний папа отменил знаменитую должность «адвоката дьявола», чтобы ускорить процесс подтверждения и канонизации огромного количества новых «святых», католическая церковь все же чувствовала себя обязанной выслушать показания критиков, и в результате я оказался представителем дьявола, так сказать, на общественных началах.

К тому моменту я уже помог разоблачить одно из «чудес», связанных с работой этой женщины. Прославил ее видный, хотя и глуповатый британский евангелист (позднее принявший католичество) по имени Мэлколм Маггерндж. Именно с его документального фильма «Что-нибудь прекрасное для Бога», снятого по заказу ВВС, начался мировой успех торговой марки «Мать Тереза». Оператором фильма был Кен Макмиллан, на тот момент известный своей работой в «Цивилизации», великолепной серии передач Лорда Кларка об истории искусства. Он прекрасно разбирался в цвете и освещении. Вот что рассказывает Маггерндж в книге, сопровождавшей выход фильма:

Единственным источником света в [созданном матерью Терезой] Доме для умирающих служили маленькие окошки у самого потолка, и Кен | Макмиллан ] сразу сказал, что снимать там совершенно невозможно. У нас с собой была только одна маленькая лампа, и обеспечить достаточное освещение за то время, которое имелось в нашем распоряжении, было совершенно невозможно. Тем не менее мы решили, что Кен все же попробует снимать внутри, но, чтобы подстраховаться, он также снял двор, где грелись на солнце пациенты. На проявленной пленке кадры, сделанные внутри, заливал прекрасный мягкий свет, в то время как кадры, снятые снаружи, вышли довольно тусклыми и бестолковыми... Лично я абсолютно убежден, что этот свет, необъяснимый с технической точки зрения, и есть тот самый Свет Добра, который кардинал Ньюман упоминает в своем дивном гимне.

Он заключает, что:

...чудеса существуют как раз для того, чтобы открыть внутреннюю реальность видимой части Божьего творения. Я совершенно уверен, что Кен впервые в истории заснял на кинопленку подлинное чудо... Боюсь, что я так много говорил и писал об этом, что порядком всем поднадоел.

Последнее предложение — чистейшая правда: Маггерндж не прекращал говорить и писать, пока не сделал мать Терезу мировой знаменитостью. Я, со своей стороны, раздобыл и опубликовал прямое свидетельство Кена Макмиллана, самого оператора. Вот оно: