Бог лабиринта

Без всякого стеснения она надела на себя пояс с подвязками – на этот раз новый и модный – а затем натянула чулки. После этого она надела трусики и скользнула в лифчик, который она попросила меня застегнуть сзади. Я подкрался к двери спальни и заглянул в нее: на этот раз сомнений не было: Клайв крепко спал. Флоренс надела нейлоновую нижнюю юбку такого же пастельного оттенка, как лифчик и трусики. На мой непросвещенный взгляд, все это выглядело шикарно и дорого. Она подошла к шкафу возле двери и вытащила оттуда длинный пластиковый пакет на вешалке, в который, как оказалось, был упакован светло-зеленый костюм – жакет и юбка. Она направилась к зеркалу над камином и расчесала волосы щеточкой, которую тоже достала из ящика комода. Теперь у нее волосы высохли, и причесанные они имели такой же рыжевато-золотистый оттенок, который я уже видел в интимном месте ее тела. Она припудрила себе лицо двумя взмахами пуховки и подкрасила губы несколькими мазками помады. Когда она повернулась, я с трудом узнал ее. Она все еще выглядела юной, но сейчас ей можно было бы дать лет двадцать. На ней была модно скроенная одежда, сидевшая элегантно и изящно, и было по всему видно, что именно такая одежда для нее более привычная, чем вчерашний наряд нищенки.

– Готовы?

Гм… да матери, что собирается удочерить девочку. Мать, конечно же, догадывалась, что происходит, но за свое молчаливое согласие получала хорошие деньги.

– Клайву очень не нравится, что она тратит много денег на одежду. Это было его пунктиком: он любил, чтобы она выглядела грязной и неопрятной, как уличный мальчишка. Он обычно обходил прилавки старьевщиков на набережной и скупал там грязные платья, потом посылал ей по почте, вкладывая в посыл.

Из шкафа в прихожей она достала плащ, который подходил к костюму, и зонтик того же цвета. Наконец, ее наряд завершил берет, который она кокетливо сдвинула набок. Она выключила электрический камин, затем верхний свет, и мы вышли, осторожно закрыв за собой двери.

– Где вы живете? – спросил я.

– О, я пока еще не собираюсь домой. Вы остановились в «Шелбурне»?

– Да.

– Я пойду с вами туда и, может быть, сниму там номер. Мне не хочется сейчас ехать домой в Малахид.

Ее акцент выдавал в ней жительницу Лондона, но уже совсем не походил на вчерашний «кокни» – язык простолюдинов.

Дождь уже прекратился, и мы шли по пустынным утренним улицам. Я спросил, знакома ли она с дедом Клайва Бейтса.

– О, да. Он раньше жил в Малахиде. Именно гам я встретила Клайва. Старик такой же отвратительный, как и его внук.

– В каком смысле?

– Ему нравятся молоденькие, неопытные девушки. Он посматривал на меня с вожделением, когда мне было всего девять лет.

Казалось, она расположена была поболтать, говорила она со мной доверчивым, деловым тоном, отнюдь не собираясь исповедываться или раскрыть слою душу. Клайв соблазнил ее в двенадцать лет. Он предложил ей дать денег на покупку дорогого велосипеда, если она будет забегать к нему домой на полчасика после школы в течение нескольких дней. Ей очень хотелось тогда заполучить велосипед, о котором она мечтала. Денег на его покупку у нее не было, так как жила она в постоянной нужде у приемной матери – автобусной кондукторши, плохо одевалась и недоедала. Клайв ее пригрел, утешал и ласкал ее, приучил, чтобы она относилась к нему доверчиво. Хотя она прямо не говорила об этом, но я понял, что Клайва в ней привлекли, прежде всего, ее порванная одежда и сопливый нос. Однажды, после того, как он раздел ее полностью и смазал оливковым маслом, Клайв внезапно набросился на нее и лишил девственности одним мощным толчком. Потеря невинности была для нее болезненным ударом. Целых полчаса она визжала и плакала, пока он не сходил в магазин и не принес ей обещанный велосипед. Свидания в комнате у Клайва продолжились, а вскоре и старик стал ее любовником. Они платили ей хорошо, а старик говорил ее ку записку, где указывал время и место их следующего свидания. Он должен был ее как бы случайно встретить, а ей следовало вести себя так, будто она видит его в первый раз. Если предоставлялась возможность, он брал с собой приятеля и искусно разыгрывал перед ним сцену изнасилования, свидетелем которой я и оказался вчера вечером. Я поинтересовался, принимают ли его приятели приглашение переспать с ней, когда она находится в явно бессознательном состоянии.

– О, да! Вы только второй мужчина, который отказался.

– Что происходит потом?

– О, вы будете удивлены. Порой они так заводятся, наблюдая друг за другом, что мучают меня целую ночь. Иногда мне посчастливится, и двое мужчин так увлекутся друг другом, что оставляют меня в покое.

– Разве Клайв гомосексуалист?

– Он занимается всем, – ответила она.

Портье, по-видимому, знал ее и предоставил ей номер без особых проблем. Она взяла ключ, и мы поднялись по лестнице вместе. На втором этаже, где наши пути расходились, она сказала:

– Можно, я пойду с вами?

Я понял, что она имеет в виду, и ответил:

– Думаю, вам следует хорошенько выспаться. У нас была тяжелая ночь.

Она мне улыбнулась:

– Вы очень милый. Я бы не возражала…