Правда, подобные мысли занимали шевалье только по вечерам, а утром Жорж-Мишель забывал обо всем, радуясь играм и беседам со сверстниками. В удовольствиях дни летели незаметно, но в то время как граф де Лош делался все благодушнее и благодушнее, комендант Венсенна становился все мрачнее и мрачнее. В самом деле, видя, как стоящие на часах солдаты с готовностью отставляют аркебузы и подают узнику и его партнерам мячи, как девятнадцатилетний капитан де Лувье, прежде не замеченный ни в чем предосудительном, с азартом играет в жмурки, а его собственные доченьки, его невинные ягнята с радостным визгом стараются — то есть вовсе не стараются! — избежать объятий юного офицера, комендант хватался за голову и спрашивал себя, что делать, восстанавливать ли дисциплину во вверенной ему крепости или прежде заняться наведением порядка в собственной семье?
Когда к концу шестого дня заключения графа в ту часть Венсенна, что служила королевской резиденцией, явился весь двор во главе с королем, господин комендант в очередной раз схватился за голову, а шевалье Жорж-Мишель пожал плечами. «Что он, королевского двора никогда не видел?» — рассеянно подумал юный шевалье, и у несчастного коменданта появилось нехорошее предчувствие, будто уже подорванная в гарнизоне дисциплина скоро и вовсе исчезнет без следа.
Как стало ясно уже на следующее утро, комендант был не так уж и не прав. Не успели полковник, его домашние и узник покончить с завтраком, как навестить его сиятельство явился сам король Карл. С обычным недовольным видом приняв приветствия и поклоны подданных, посетовав на долгие сборы двора и на не менее долгую дорогу от Парижа, его величество напомнил графу де Лош, что его пребывание в заточении подходит к концу, следовательно завтра он может — вернее, просто
— Вот видишь, — рассмеялся Наваррский, когда Жорж-Мишель, наконец, заметил кузенов, — мадам Екатерина разрешила. Я не нарушил слова.
— Ты без нас очень скучал? — поинтересовался в свою герцог Анжуйский.
— Да уж, здесь заскучаешь, — согласился Гиз, пренебрежительно оглядывая покои коменданта. — Это тебе не Лувр.
— Ладно вам — здесь очень весело, — немедленно возразил граф де Лош. — И друзей у меня здесь много…
— Каких еще друзей?! — насупился юный Лоррен. — Это мы твои друзья, а другие так… Не считаются…
Жорж-Мишель хмыкнул:
— Ладно, пошли, я их представлю.
Когда капитан де Лувье и два лейтенанта с соблюдением всех требований этикета были представлены двум принцам и одному герцогу, молодые офицеры взглянули на графа де Лош с обожанием, а на его друзей и родственников — с почти религиозным почтением. Еще неделю назад юноши не смели даже мечтать о подобном счастье и теперь совершенно потерялись. К счастью непосредственность маленького Беарнца быстро растопила смущение молодых людей и через несколько минут семь юнцов и две девицы весело играли в жмурки, оглашая крепость визгом, смехом и топотом.
Господин полковник уставился в окно, понимая, что дисциплина в гарнизоне погибла безвозвратно. Отчаяние достойного коменданта было столь велико, что офицер совершенно потерял голову, на чем свет стоит проклиная дочь итальянских торгашей. По мнению полковника, только медичиянка могла отправить в Венсенн по совершенно вздорному обвинению внучатого племянника короля Франциска вместо того, чтобы сослать мальчишку в имение.
Достойный дворянин метался по собственной гостиной словно узник по камере, но постепенно его возбуждение — почти что безумие — прошло. Комендант понял, каким образом сможет напомнить о дисциплине офицерам и малолетним принцам. И чтобы никто не смог придраться!
Через четверть часа после того, как игра в жмурки закончилась, и молодежь принялась горячо обсуждать, чем заняться дальше, к дофину и принцу Беарнскому подошел комендант и с самой любезной улыбкой осведомился, не желают ли их высочества осмотреть крепость. Конечно, высочества, а также светлость, сиятельство и их милости очень желали осмотреть то, что обычно никому не показывают, так что с шумом и гамом двинулись за комендантом.