Бог Кальмар

Приведенный в полнейшее замешательство лорд Карстерс задумчиво потер подбородок.

– Как думаете, сэр?

– Нет смысла смотреть в зубы дареному коню, юноша, – пожал плечами профессор.

– Есть какая-либо вероятность, что они могут быть поклонниками Бога Кальмара?

– Крайне малая. Даже Уильям Оуэн не дошел бы до такого отчаяния, чтобы вербовать на службу этих трусов.

– Согласен, – промолвил лорд, хрустнув костяшками пальцев. – Но только оглушить, правильно?

– Это было бы благоразумно, – согласился проф. Эйнштейн. – Ни к чему поднимать на ноги всю местную полицию.

Шайка к этому времени уже в замешательстве переглядывалась, и вперед выступил крепкий рыжий малый в аляповатом радужном жилете.

– Эй, там, – грубо обратился он к исследователям. – Разве вы не горные монахи?

– Нет, – уведомил его проф. Эйнштейн, извлекая боло. Раскрутив его до свиста, он прицелился и отправил самодельное оружие в полет.

Переплетающиеся веревки поймали троих членов шайки, а вращающиеся камни отправили еще одного в нокаут. Так как для надлежащего броска с возвратом во дворе не хватало места, Карстерс метнул бумеранг прямо в гущу шайки, сшибив с ног еще двоих. Затем английский лорд вошел в стенающую группу с голыми кулаками, и бой закончился, даже не успев толком начаться.

После того как Эйнштейн с Карстерсом связали подростков лианами из своей состряпанной в джунглях одежды, они отошли к поилке и попытались хоть немного отмыться от фруктовых соков. Это привело к тому, что кожа обоих приобрела слегка зеленоватый оттенок, с чем они бодро смирились, сочтя дополнительной маскировкой. Засунув свои самодельные наряды в пустую бочку, они донага раздели всю шайку и принялись надевать на себя то, что налезало.

– Что не так, юноша? – спросил профессор, с трудом натягивая пару сапог. – Переживаете из-за этого ограбления?

– Только не из-за таких, как эта шваль, – презрительно фыркнул лорд Карстерс. – На самом деле я пытаюсь вспомнить подходящую цитату.

– «Красть у воров – не преступление, – любезно подсказал профессор, – а всего лишь шутка».

– А, да, – улыбнулся Карстерс, пытаясь влезть в самые большие панталоны, какие только нашлись. – Сервантес, «Дон Кихот».

– Правда? А я всегда думал, что это сказал королевский налоговый инспектор. Как интересно.

Когда они закончили облачение, Эйнштейн оказался одетым в сапоги и штаны из синей кожи, хлопчатобумажную рубашку и тот самый жилет радужной расцветки. К счастью, лорду Карстерсу тоже удалось найти пару достаточно больших сапог, но самые большие штаны обтягивали его самым тревожным образом, и ни одну из рубашек никак не получалось застегнуть полностью.

– Оставьте рубашку расстегнутой до талии и перекиньте ремень через плечо, – предложил Эйнштейн, заткнув за пояс отнятый нож. – Это придаст симпатичный пиратский вид.

Словно внемля словам своего отбивающего на бейсбольном поле, лорд Карстерс послушно последовал совету и перекинул ремень поперек волосатой груди. Черт побери, а он и впрямь выглядел словно кровожадный пират! Извини, Рыжий Джон.

– Сколько у нас теперь денег? – спросил лорд, снова переходя к делу.

Вынув из кармана горсть монет, профессор позвенел ими на ладони.

– Двадцать медяков, две оловяшки и один серебреник. И, судя по сбору у городских ворот, это весьма немного. Для покупки чего-то полезного нам понадобится куда больше.

– Пожалуй. Ну, хорошо, значит, сперва мы должны раздобыть дополнительные средства, – заключил лорд, расчесывая пятерней влажные волосы. – А для этого нам нужен бар.

– Бар?

– Бар, салун, таверна, пивная, – перечислил, пожав плечами, Карстерс. – Нам отлично подойдет любое подобное заведение.

– Не время сейчас пить, юноша, – осуждающе погрозил лорду пальцем проф. Эйнштейн.

– Все верно, сэр. Однако я думаю, что таверна самое подходящее место, где можно устроить настоящую драку, – объяснил лорд, сжимая и разжимая массивные кулаки.

– О да, конечно, – ответил профессор, доблестно пытаясь скрыть полнейшее непонимание.

19

Выйдя со двора на улицу, Эйнштейн с Карстерсом увидели, что на безымянный город уже надвигалась ночь. На лиловом небе появлялись незнакомые созвездия, а на всех уличных углах начинали загораться фонари. Но вместо мерцающего газового света Лондона на бамбуковых столбах торчали стеклянные шары величиной с арбуз, заполненные стайками крошечных переливающихся всеми цветами радуги рыбок. Проходя мимо, спутники слышали доносящееся словно откуда-то издалека негромкое бульканье.

Суетящиеся толпы большей частью исчезли, и зевающие купцы закрывали ставни своих лавок, в то время как сонные уличные торговцы увозили свои тележки. А в темноте проплывали счастливые лица, озаряемые мягким красноватым светом курительных трубок. Городские ворота закрыли, следы учиненных днем разрушений убрали, и город сделался мирным морем ничем не нарушаемого спокойствия.