Бог как иллюзия

Здесь важно правильно представлять себе сферу действия естественного отбора, пределы его возможностей. Отбор не может обеспечить появление разумного осознания того, что является полезным для генов индивидуума. Это осознание оставалось недоступным для разума вплоть до XX века, да и сейчас в полной мере им обладает лишь небольшое число учёных-специалистов. Естественный отбор благоприятствует развитию правил и шаблонов поведения, таких как умение мотыльков ориентироваться по небесным светилам, — шаблонов, обеспечивающих распространение генам, определяющим такое поведение. А шаблоны по своей природе не застрахованы от ошибок. Укоренённое в птичьем мозгу правило «присматривай за маленькими, пищащими существами в гнезде и бросай пищу в имеющиеся у них красные отверстия» обычно способствует выживанию обеспечивающих это правило генов, потому что маленькие пищащие существа в гнезде взрослой птицы — это главным образом её собственные птенцы. Но это правило даёт сбой, если в гнезде появляется птенец другой птицы, — ситуация, широко используемая кукушками. Может быть, наши действия «добрых самаритян» являются такими же ошибками, как ошибочен инстинкт тростниковой камышовки, заставляющий её выбиваться из сил, выкармливая кукушонка? Ещё более близкой аналогией может служить возникающее у людей желание усыновить (удочерить) чужого ребёнка. Спешу пояснить, что слово «ошибка» используется здесь строго в эволюционном, научном контексте и, безусловно, не несёт никакой уничижительной окраски.

Поддерживаемая мною идея «ошибки», или «побочного продукта», заключается в следующем. Давным-давно, когда мы, как нынче павианы, жили небольшими устойчивыми группами, естественный отбор наряду с сексуальными желаниями, чувством голода, ненависти к чужакам запрограммировал в нашем мозгу склонность к альтруизму. Образованные, знакомые с дарвиновской теорией эволюции супруги понимают, что основой их сексуального влечения является потребность размножения. Им известно, что, поскольку женщина принимает противозачаточные таблетки, беременности не произойдёт. Но это знание ни в коей мере не умаляет тяги любовников друг к другу. Сексуальное влечение есть сексуальное влечение, сила его воздействия на отдельного индивидуума не зависит от первичных факторов, вызвавших его возникновение в процессе эволюции. Это мощное чувство существует отдельно от породившей его причины.

Полагаю, что то же самое допустимо сказать о побудительных причинах доброты — альтруизма, щедрости, сопереживания, жалости. Наши предки имели возможность проявлять альтруизм только в отношении кровных родственников и соплеменников, реально способных отплатить добром за добро. Нынче это ограничение отпало, но шаблон поведения остался. Почему бы ему пропасть? Это — как сексуальное влечение. Мы так же не можем удержаться от жалости при виде несчастного рыдающего человека (даже если он нам не родственник и вряд ли отплатит добром за добро), как не можем не испытывать вожделение по отношению к привлекательному представителю противоположного пола (даже неспособному по каким-либо причинам к размножению). Оба эти чувства — ошибки дарвиновской эволюции, но какие драгоценные, прекрасные ошибки!

Пожалуйста, ни на секунду не допускайте, что эволюционное объяснение как-то умаляет или обесценивает благородные чувства сострадания и милосердия. Или сексуальное влечение. Пропущенное сквозь призму речевой культуры, сексуальное чувство дарит нам величайшие произведения поэзии и драматургии: любовную лирику Джона Донна, например, или «Ромео и Джульетту». И конечно, то же самое можно сказать о проявлениях сочувствия, возникающих на основе «ошибок» родственного или взаимного альтруизма. Прощение должника, если рассматривать его вне контекста, может показаться настолько же противоречащим эволюции, как и усыновление (удочерение) чужого ребёнка:

Не действует по принужденью милость;
Как тёплый дождь, она спадает с неба
На землю и вдвойне благословенна…141

Огромная доля человеческих амбиций и усилий объясняется сексуальными желаниями, и многие из них можно классифицировать как «ошибку». Это же можно сказать и о желании быть щедрым, проявлять сочувствие, если, согласно моему предположению, всё это является «ошибочным следствием» полуизолированной жизни наших предков. Самым простым с точки зрения естественного отбора способом закрепить в людях эти желания было вмонтировать в их мозг поведенческие шаблоны. Эти давно возникшие шаблоны продолжают управлять нашим поведением и поныне, хотя обстоятельства жизни уже не соответствуют их первоначальному смыслу.