Бог как иллюзия

По профессии Анвин — консультант по оценке рисков, предпочитающий байесовские заключения другим методам статистики. И демонстрирует он теорему Байеса не с помощью детективной истории, а на примере самой крупной проблемы — вероятности существования бога. В качестве исходной позиции принимается полная неопределенность, которую в количественном выражении он оценивает так: 50 процентов — вероятность существования бога и 50 процентов — вероятность его отсутствия. Далее он приводит шесть факторов, влияющих на данные вероятности, количественно взвешивает каждый из них, закладывает значения в математический аппарат теоремы Байеса и смотрит, что тот выдаст. Проблема (подчеркиваю еще раз) заключается в том, что шесть исходных взвешенных значений являются не измеренными количественными данными, а просто личными оценками Стивена Анвина, выраженными, чтобы их можно было использовать, в цифрах. Вот эти шесть факторов.

1. Мы осознаем добро.

2. Люди совершают зло (Гитлер, Сталин, Саддам Хусейн).

3. В природе существует зло (землетрясения, цунами, ураганы).

4. Возможно существование малых чудес (я потерял ключи и вновь их нашел).

5. Возможно существование великих чудес (Иисус мог восстать из мертвых).

6. Люди испытывают религиозные переживания.

Сколько бы в этом ни было смысла (на мой взгляд — нет нисколько), в результате этой байесовской свистопляски бог сначала вырывается вперед, потом сильно отстает, потом, собравшись с силами, опять дотягивает до начальной 50-процентной отметки и, наконец, по мнению Анвина, добивается 67-процентного шанса на существование. Но тут Анвин решает, что 67 процентов недостаточно, и он делает странный маневр: вводит в игру аварийный резерв — «веру», что позволяет богу воспарить до 95 процентов. Все описанное похоже на шутку, но именно так оно представлено в книге. Хотелось бы понять, как автор обосновывает все это, но об этом в книге больше ничего не говорится. Мне уже приходилось раньше сталкиваться с подобного рода бессмыслицей, когда я просил разумных во всех других отношениях религиозных ученых обосновать их веру, учитывая, что никаких доказательств в ее пользу не существует: «Согласен, доказательств нет. Именно поэтому она и называется “вера”» (последняя фраза выдается почти язвительно, без какого-либо смущения или дискомфорта).

Удивительно, но в шестерку факторов Анвина не попали ни аргумент от целесообразности, ни остальные «доказательства» Фомы Аквинского, ни какой-либо из других разнообразных онтологических аргументов. Они его не устраивают и не добавляют ни крупицы к количественной оценке вероятности бога. Будучи хорошим статистиком, автор обсуждает их и отбрасывает как непригодные. Хочу его с этим поздравить, хотя мы отвергаем эти доказательства по разным причинам. Но, по моему мнению, аргументы, попавшие с его попустительства в машину Байеса, не менее слабы. Например, я бы дал им совсем другую субъективную оценку и, соответственно, иное, чем он, весовое выражение; да и кого волнуют субъективные оценки? Он полагает, что факт осознания нами добра и зла служит веским доказательством присутствия бога, тогда как я не вижу, каким образом данный факт вообще может изменить вероятность этого присутствия по сравнению с изначально принятым значением. В главах 6 и 7 я надеюсь показать, что наличие у нас способности отличать хорошее от дурного никак не связано с существованием сверхъестественного божества. Так же, как и наша способность наслаждаться исполнением бетховеновского квартета, наше осознание добра и зла (из которого мы вовсе не обязательно делаем правильные выводы) остается таковым вне зависимости от того, существует бог или нет.

С другой стороны, Анвин полагает, что существование зла, особенно таких стихийных бедствий, как землетрясения и цунами, увеличивает вероятность отсутствия бога. И здесь опять мнение Анвина противоположно моему, однако идет рука об руку с рассуждениями многих совестливых теологов. «Богооправдание» (отстаивание божественного провидения перед лицом присутствия в мире зла) уже не одно столетие мешает спать теологам. Влиятельный «Оксфордский справочник по философии» называет проблему зла «наиболее сильным возражением, с которым приходится сталкиваться традиционному теизму». Но этот аргумент можно использовать только против существования хорошего бога. «Хорошесть» не является необходимым условием гипотезы бога, а только — желаемой добавкой.