Бог из воды

— Ты его не знаешь. Это была хорошая пара, сработавшаяся. Никто не знает, почему, что произошло… Они работали вместе два года и вроде как ладили, да и зверь умный был. А тут… посреди тренировки он вдруг прыгнул на смотрителя и порвал ему горло прежде, чем тот успел что-либо произнести. Потом кинулся на остальных людей, но другой зверь убил его.

— Кто?

— Алтай. Там было еще три зверя, но они растерялись, а Алтай — нет. Подозреваю, что это сказывается твое влияние. Не дожидаясь приказа от своей смотрительницы, он порвал того зверя. Но сейчас на базе все равно суета страшная, народ в панике, потому что… Такого раньше не было никогда, со времен Первой Стаи, мы привыкли доверять зверям, а с твоим появлением к ним вообще чуть ли не как к равным стали относиться. И вот такое… К тому же, выяснилось, что у нас плохая система безопасности — если бы Алтай не среагировал, другие смотрители тоже могли погибнуть. Оказалось, что мы беззащитны перед зверями! В общем, сейчас проводятся всевозможные совещания, ищут причину, думают о том, как переработать систему безопасности.

Она говорило много и быстро — так всегда бывает, когда она взволнованна. Но я не слушал все, я улавливал самое главное… А когда уловил, мне стало обидно!

Я поднялся со своего места; Лита сразу же замолчала, тоже хотела встать, но я не позволил. Я подошел к ней и опустился на колени, чтобы наши глаза были почти на одном уровне.

— Я этого не сделаю. Я не напал на тебя тогда, когда ты для меня ничего не значила, а уж теперь… У меня и шанса нет. Я не знаю, что взбрело в голову тому зверю, но понимаю, что это ненормально. Не надо по одному уроду судить всех! Алтай такого не сделает. Цербер такого не сделает. Даже Лео, это безмозглое агрессивное бревно, такого не сделает. Обо мне и говорить не стоит.

— Даже если я найду себе человека? — она чуть прищурилась. — Если брошу тебя, хоть и останусь твоей смотрительницей?

— Тогда я себя убью, не тебя. Потому что это будет не предательство с твоей стороны, а просто… просто другой выбор. Ты же не клялась, в конце концов, что будешь только со мной. А я могу поклясться… Нет, не в этом, не кривляйся. Я могу сейчас, со всей уверенностью, пообещать тебе, что я никогда не причиню тебе вреда. Не важно, что произойдет между нами в будущем, не важно, оставишь ты меня или нет. Уже за все то, что было, я обещаю тебе, что и когтя на тебя не подниму.

Она положила руки мне на плечи:

— Обещание принято!

Лита осторожно прикоснулась губами к моим губам… Не знаю, почему осторожно, я же не кусаюсь! Наверное, ей сейчас хотелось, чтобы все было медленно, как бывает у людей.

Я поднял ее на руки, не прекращая поцелуй, не разрывая нашу связь. Штуковина, все еще возившаяся с яблоком, теперь заинтересовалась, что тут происходит, стала путаться под ногами. Но у меня не было желания нянчиться с ней, и я откинул назойливого зверька. Не сильно так, чтобы она не пострадала, а всего лишь воткнулась иглами в стену. Это ее задержит!

Я поднял ее на второй этаж, в спальню, где я приходил в себя после первого погружения в озеро. Свечи горели и здесь, и успели оплавиться. Скорее всего, Лита зажгла их еще до того, как я проснулся. Знала, что все закончится тут!

А ведь нетрудно было догадаться. В золотистом свете свечей комната не казалась такой примитивно-пошлой, в ней появилась какая-то загадочность. Впрочем, я был не в том состоянии, чтобы размышлять об особенностях интерьера.

Голова у меня чуть кружилась, но на сей раз это было приятное головокружение. Мысли лениво ползли в моем сознании, все тревоги и заботы отошли на второй план, казалось, что их вообще нет. Сейчас я был не способен на глубокие беседы и ценные умозаключения, но это от меня и не требовалось.

Платье легко снималось, за что я был бесконечно благодарен Лите. У нас уже были инциденты, когда ее тонкие тряпочки просто рвались под моими когтями. В процессе она этого не замечала, зато потом могла устроить скандал.

В этот вечер обошлось без жертв среди предметов ее гардероба. Я же решил, что буду осторожным! К тому же, я впервые был с ней вместе в таком состоянии — совсем как человек, без моих способностей, без постоянной настороженности. Да, это рискованно, но как приятно! Не нужно думать обо всех проблемах мира, можно сосредоточиться на чем-то одном…

А потом я вообще перестал думать. Не знаю, из-за вина это, метели или всего вместе, но я будто растворился в ней и только чувствовал происходящее, не воспринимая его сознанием.

Правда, был момент, когда я все-таки услышал, как тревожно воет Штуковина — не пищит, а именно воет. Это на нее не похоже… Ерунда, должно быть, обиделась, что ее не пустили в комнату. Плевать, пусть обо всем, что находится за пределами моего мира, беспокоится Оскар.

Я сейчас с ней, я чувствую ее запах, я слышу ее голос. Все остальное не важно…

Да и что может случиться?

* * *

Просыпаться так было странно: все чувства будто обволакивал туман. Не скажу, что это было неприятно, и все-таки привыкать к такой расслабленности нельзя. Поиграл в человека и хватит.