Бог-Император Дюны

— Очень хорошо. Сиайнок означает воздание почестей тому, кто говорит искренне. И сохранение памяти о нем.

— Но, Владыка, разве искренность не предполагает на самом деле, что говорящий верит… обладает верой в сказанное им?

— Да, но слово Сиайнок содержит также понятие света, проясняющего реальность. Ты продолжаешь проливать свет на то, что видишь.

— Реальность… это очень двусмысленное слово, Владыка.

— Разумеется! Но Сиайнок также означает бродильную закваску потому что реальность — или вера, будто знаешь реальность, что на самом деле есть одно и тоже — это то, на чем всегда заквашено мироздание.

— И все это в одном слове, Владыка?

— И даже более! Сиайнок содержит также призыв к молитве и имя ангела-учетчика Сихайи, допрашивающего только что умерших.

— Огромное бремя для одного слова, Владыка.

— Слово может выдержать любое бремя, какое мы захотим.

Все, что требуется — договоренность и традиция, вот фундамент, на котором мы строим значения слов.

— Почему я не должен говорить об этом с Рыбословшами, Владыка?

— Потому, что это слово, сохраняемое для них. Они против того, чтобы я доверял это слово любому мужчине.

Сейчас, когда Монео входил рядом с королевской тележкой в Фестивальный Город, губы его поджались в тонкую линию при этом воспоминании. С тех пор, как Лито объяснил ему значение этого слова, он не раз слышал, как Рыбословши скандировали его при приближении Бога-Императора. И даже добавил к этому странному слову свои собственные значения.

«Оно означает тайну и престиж. Оно означает власть. Оно подразумевает дозволение действовать во имя Бога.»

— Сиайнок! Сиайнок! Сиайнок!

Это слово царапало слух Монео.

Они уже основательно углубились в город, почти дошли до центральной площади. Полуденное солнце следовало по Королевской Дороге вслед за процессией, освещая ее путь. Многоцветные одежды горожан ярко вспыхивали в солнечном свете, озарявшем запрокинутые лица стерегущих проход Рыбословш.

Айдахо, шедший рядом с тележкой, встревоженно насторожился, когда началось скандирование, но потом его тревога улеглась. Он спросил одну из Рыбословш рядом с ним, что это слово значит.

— Это слово не для мужчин, — ответила она. — Но иногда Владыка причащает к Сиайноку какого-нибудь Данкана.

Какого-нибудь Данкана! Он уже спрашивал об этом Лито. Ему не нравились таинственные недомолвки.

Айдахо осматривался с любопытством туриста, скандирование отступило в его мозгу на задний план. Ему припомнилось, как, готовясь к исполнению своих обязанностей командующего, он запросил сведения об истории Онна, и испытал такую же странную радость, как и Лито, что город стоит на реке Айдахо.

Они находились тогда в одной из просторных палат Твердыни, в открытом утреннему свету помещении. На широких столах которых, архивариусы Рыбословш разложили карты Сарьера и Онна. Лито въехал на своей тележке на пандус, с которого ему было удобно смотреть на карты. Айдахо, стоя у заваленного картами стола, разглядывал план Фестивального Города.

— Странный проект для города, — задумчиво пробормотал Айдахо.

— У него есть только одно предназначение — публичное лицезрение Бога-Императора.

Айдахо поглядел на сегментированное тело на тележке, перевел взгляд на тонущее в рясе этого тела лицо. Подивился, сможет ли он когда-нибудь легко и просто смотреть на эту странную фигуру.

— Но Фестивали — только раз в десять лет, — сказал Айдахо.

— И Великое Причастие, да.

— И ты просто закрываешь этот город от Фестиваля до Фестиваля?

— Здесь находятся посольства, конторы торговых фирм, школы Рыбословш, службы порядка, школы и библиотеки.

— Какую площадь они занимают? — Айдахо постучал по карте костяшками пальцев. — Самое большее, десятую часть города? — Даже меньше десятой.

Взгляд Айдахо задумчиво блуждал по карте.

— А есть ли другие цели в этом проекте, государь?

— Доминирующая цель — необходимость публичного лицезрения моей персоны.

— Здесь должны быть клерки, правительственные работники, даже простые служащие. Где они живут?

— В основном, в пригородах.

Айдахо указал на карту.

— Это многоярусные апартаменты?

— Обрати внимание на балконы, Данкан.

— Вокруг всей площади, — Айдахо наклонился поближе, вглядываясь в карту. — Площадь имеет два километра в диаметре!

— Обрати внимание, балконы идут ступенями, поднимаясь до кольца верхних помещений, Элита располагается в верхних помещениях.

— И все они могут глядеть на тебя, когда ты на площади?

— Тебе это не нравится?

— Нет даже энергетического барьера, чтобы тебя защитить!

— До чего же я заманчивая мишень, верно?

— Зачем тебе это?

— Есть восхитительный миф, лежащий в основе замысла Онна. Я лелею и распространяю этот миф. В нем говорится, что некогда жил народ, правитель которого был обязан раз в год проходить среди поданных в полнейшей тьме, без оружия, без доспехов. Совершая такую прогулку через окутанную тьмой толпу своих подданных, этот мифический правитель надевал люминесцентный костюм. А все подданные по такому случаю облачались в черное, и на предмет оружия их никогда не обыскивали.

— Но какое имеет это отношение к Онну и к тебе?