Бог Ярости (ЛП)

Николай:Давай запомним это как *эмодзи баклажана* *эмодзи персика* *эмодзи брызг воды*.

Брэн:Просто уйди.

Николай:Блять. Я бы заплатил, чтобы увидеть твое лицо прямо сейчас. Я серьезно. Ты в порядке?

Брэн:А почему не должен быть?

Николай:Это был твой первый раз, и ты не позволил мне позаботиться о тебе после, так что я немного беспокоюсь.

Брэн:Я в порядке. Я могу о себе позаботиться.

Ты часто это делаешь?

Николай:Что делаю?

Брэн:Заботишься о своих приятелях по сексу.

И тогда меня осенило. Я никогда о них не заботился. Не вынужденно, я имею в виду. Большинство из них опытные, и мне не нравятся хлопоты с детками-бисексуалами, если они не подготовились заранее.

Николай:Не совсем. Ты особенный. И твой большой член и сексуальная попка тоже. Ты правда в порядке? Я знаю, что у меня огромный.

Брэн:Не слишком ли много высокомерия?

Николай:Ты знаешь, что это так. И ты не ответил на мой вопрос. Ты действительно в порядке? Скажи мне правду.

Брэн:Немного побаливает, но я в порядке.

Николай:Фото или я не поверю.

Брэн:Николай, нет.

Николай:Малыш, пожалуйста? Мне нужно увидеть тебя хоть мельком. Даже если это будет только твое лицо.

Брэн:Ты пропустил ту часть, где я сказал, что на учебе?

Николай:Отлично. Тогда я буду первым.

Я обхватываю пальцами свой увеличивающийся в размерах член и делаю несколько снимков, а затем отправляю их ему.

Брэн:Николай! Какого черта ты присылаешь мне фотографии своего члена, когда я сказал тебе, что нахожусь в общественном месте?

Николай:Чтобы составить тебе компанию. Тебе лучше думать о моем члене, потому что я не могу перестать думать о твоем. Мне нужно снова трахнуть тебя, малыш. Я возбуждаюсь при мысли о том, как буду трахать твою задницу.

Брэн:Я отключаю звук.

Я улыбаюсь, представляя его смущенное выражение лица, затем решаю, что достаточно помучил себя на некоторое время, и заканчиваю переписку. И я не соврал. Теперь я действительно возбужден.

Брэн:Кстати, я заметил, что у тебя дома нет еды, поэтому заказал тебе на завтрак итальянскую выпечку.

Я ухмыляюсь.

Он любит меня. Я просто знаю, что любит.

Ладно, не любит, но ему не все равно, а это уже неплохое начало.

Оказывается, все были обеспокоены моим исчезновением вчера вечером.

Джереми связался с полицией и все такое, потому что воспринял мои слова об убийстве невинных девушек всерьез.

Он умеет драматизировать.

Ладно, возможно, когда я был в таком настроении, я мог случайно причинить кому-то боль, если Брэн действительно использовал его в качестве замены.

Не осуждайте. Это не моя вина, что я мыслю только в черно-белых тонах.

Килл и Гарет проверяли все места, куда я обычно ходил — клубы, еще один бойцовский ринг. Змеи. Я серьезно, они действительно постучали в дверь к Змеям и сказали:

— Привет, я знаю, что мы ненавидим друг друга, но не видели ли вы этого массивного идиота-ублюдка, который весь в татуировках?

Это не я придумал. Гарет пересказал все слово в слово.

Мои сестры сходили с ума, звонили мне всю ночь. Майя оставила дюжину сообщений, крича, умоляя и плача.

Господи Иисусе.

— Где ты был на самом деле? — спрашивает она, когда мы сидим в ее любимой кофейне в центре города.

— Выкладывай, Нико, — отвечает ее близняшка, Мия, жестикулируя активнее, чем нужно.

— Да, выкладывай, кузен. Что заставило тебя исчезнуть на всю ночь? — спрашивает Киллиан с синяком под глазом, откидываясь на спинку стула.

— Я был занят, — отвечаю я, потягивая отвратительно несладкий кофе, а затем добавляю еще один кусочек сахара. Пусть будет три.