Бог Ярости (ЛП)

Небольшая вечеринка в самом разгаре, а Реми, как всегда, выступает в роли клоуна. Он скачет туда-сюда с бокалом в руке, словесно переругиваясь с двумя нашими подругами детства, Авой, которая примерно ровесница Глин, и Сесили, которая на год старше.

Мой кузен Крей тоже здесь, но он, кажется, больше занят своим телефоном. Анника, новая соседка девочек по комнате и младшая сестра Джереми, пытается завязать с ним разговор, но он не удостаивает ее ответом.

Однако он точно слушает, потому что поднимает глаза всякий раз, когда она замолкает.

Я все еще немного раздражен тем, что Аннику с недавних пор добавили в нашу компанию. Она милая, но факт остается фактом: она представляет Язычников, поэтому к каждого места, куда мы ходим, выставлена охрана.

Я бы предпочел, чтобы мне больше не впихивали в глотку Язычников.

Правда, есть одна небольшая проблема. Я вроде как сблизился с Мией Соколовой. Или она просто использует меня, чтобы сблизиться с Лэном, как делают все девушки, кроме Клары.

Мне нравится ее общество, и она хороша в настольных играх, так что, думаю, мы будем встречаться столько, сколько она захочет. У меня дома. Я ни за что на свете не переступлю порог особняка Язычников.

Не после того, как я был там в последний раз.

Не думай об этом.

Перестань думать об этом.

Легко сосредоточиться на людях вокруг меня, но полностью присутствовать при этом все равно сложно. Поэтому я пригубляю третью рюмку, повторяя за Глин, которая сидит напротив меня и тоже чертовски хочет напиться до коматозного состояния.

Она только что очень невнятным голосом предложила поиграть в «Я никогда не». Может быть, мне пора закругляться и отвезти ее обратно в квартиру, которую она делит с девочками?

Только мне тоже нужно выпить. Еще немного, и мы уйдем.

Реми держит воображаемый микрофон.

— Я начну первым.

Сесили откидывает назад свои серебристые волосы и обвиняюще тычет в него пальцем.

— Ты всегда первый.

— Верно, — Ава выпячивает грудь. — Глин предложила эту игру, так что пусть она и начинает.

— Какую игру?

Я чуть не выплюнул полный рот алкоголя. Это не из-за Киллиана, парня моей сестры, который только что произнес это последнее предложение.

Даже близко нет.

Волоски на моей шее встают дыбом, и, хотя я не могу видеть его целиком, я могу различить фигуру Николая, стоящего рядом с Киллианом. Его волосы распущены, густые и гладкие спадают на плечи.

На этот раз он одет в черную футболку и джинсы, низко свисающие на бедрах. Хотя сейчас не совсем лето, куртки на нем нет. Забитые рукава татуировок тянутся из-под футболки к тыльным сторонам рук.

Я не могу перестать смотреть на него.

И чем больше я смотрю, тем быстрее мое горло наполняется другой тошнотой. Той, которая ошеломляет, но не вызывает желания удариться головой о стену.

Она толкает меня на гнусные поступки.

Вниз по неизвестным дорогам.

Перестань смотреть.

Перестань смотреть.

Я заставляю себя сделать глоток напитка и сосредоточиться на сестре, которая смотрит на Киллиана.

— Что ты здесь делаешь?

Он отталкивает кузена перед собой.

— Николаю было скучно, поэтому я взял его на прогулку.

— Пошел нахрен, ублюдок. Я не собака. Кроме того, это ему было настолько скучно, что он начал крушить все дерьмо вокруг, — говорит Николай, а затем обращается к Глин. — Меня вытащили против моей воли, потому что он отказывается признавать, что скучал по тебе.

— Семантика, — говорит Киллиан. — Мы можем к вам присоединиться?

Вся прежняя суматоха стихает, и я слышу в своем мозгу звук конца света.

Тик.

Он выглядит как убийца.

Тик.

Он не смотрит на меня.

Тик.

Он не смотрит на меня.

Нахлынувшая тошнота утихает, и меня охватывает знакомое чувство этого облажавшегося в эпических масштабах Брэндона.

Под ногами вспыхивают черные чернила, и я чувствую, как у меня сводит живот.

— Да, конечно! — отвечает Ава. — Чем больше, тем лучше.

Киллиан приносит стул и садится рядом с моей сестрой, а Николай опускается рядом с ним.

Напротив меня.

Нас разделяет всего лишь стол, но он так и не взглянул на меня с тех пор, как пришел. Ни разу.

Киллиан и Глин шепчутся друг с другом, и я знаю, что должен присматривать за сестрой, но понял, что ей безразлично наше мнение. Скорее всего, она любит Киллиана.

А вот Лэн, очевидно, с этим не согласен, и именно из-за того, что он похитил Киллиана и пытал его, я оказался в особняке Язычников.

Это все из-за него.

Классно. Во всем виноват Лэн. Это творит чертовы чудеса, как он и говорил.

Киллиан наконец перестает пытаться трахнуть мою сестру и спрашивает:

— Так во что мы играем?

— «Я никогда не», — говорю я, не узнавая своего голоса. — И Глин начинает.

Она поднимает рюмку.

— Я никогда не делала ничего противозаконного.

Николай пожимает плечами и опрокидывает рюмку. А я сжимаю пальцами свою. Конечно, он делал что-то незаконное. Само его существование должно быть незаконным.

Он так чертовски раздражает.

Зачем ему понадобилось снова появляться в моем пространстве?