Бог и Мультивселенная

Одно из серьезных возражений против модели Большого взрыва, которое высказывали Хойл, Бонди, Голд и другие сторонники стационарной модели Вселенной, носило, по выражению Хойла, эстетический характер. Любое объяснение внезапного появления Вселенной должно опираться на «неизвестные науке причины»^{179}. Под этим он имел в виду метафизику. Хойл был атеистом, не скрывающим своих убеждений, и даже в 1982 году продолжал нападать на ученых, придерживавшихся теории Большого взрыва, которых к тому моменту было уже большинство, незаслуженно приписывая им религиозные мотивы:

«Меня всегда удивляло то, что, хотя большинство ученых заявляют об отказе от религии, на деле она владеет их сознанием больше, чем сознанием представителей духовенства. Маниакальное неистовство, с которым коллективное сознательное современной науки вцепилось в космологию Большого взрыва, очевидно, следует из глубоко укоренившейся привязанности к первой главе Книги Бытия — религиозный фундаментализм чистой воды»^{180}.

В автобиографии, написанной в 1994 году, он заявляет: «Космология Большого взрыва — это разновидность религиозного фундаментализма»^{181}.

Однако, как мы знаем теперь, модель Большого взрыва одержала победу, в то время как стационарная модель Вселенной канула в небытие — и на то была лучшая причина из всех возможных. Модель Большого взрыва согласовывалась со всеми имеющимися данными, а стационарная модель — нет. Однако Хойл и его коллеги все равно снискали вечную славу, так как теория звездного нуклеосинтеза тоже подтвердилась. Однако она не имеет никакого отношения к стационарной модели Вселенной, и ее успех никак не противоречит модели Большого взрыва.

Возможно, именно из-за своих атеистических взглядов Хойл с предубеждением относился к Большому взрыву и был настроен на поиск другого объяснения синтеза атомных ядер, нежели формирование этих элементов на ранних этапах развития Вселенной. В любом случае сегодня звездный нуклеосинтез стал неотъемлемой частью космологии, первичный же нуклеосинтез обеспечил формирование лишь довольно большого количества сравнительно легких элементов, возместив недостающие звенья звездного нуклеосинтеза. В науке, как и в футболе, не всегда все происходит так, как можно ожидать.

Активные галактики

Возможно, самым важным с точки зрения космологии открытием до обнаружения в 1964 году реликтового излучения, о котором мы поговорим в следующей главе, стало наблюдение квазизвездных объектов, теперь широко известных как квазары. В 1960 году радиоастрономия переживала расцвет и было обнаружено около сотни любопытных объектов, излучающих в радиодиапазоне, которые, казалось, имели очень небольшие угловые размеры. Один из них, 3С48, астроном Джон Болтон отождествил с видимым астрономическим объектом. В 1963 году Мартен Шмидт, используя 200-дюймовый телескоп Хейла, установленный в Паломарской обсерватории, нашел источник видимого излучения, соответствующий радиоисточнику 3С273.^{182} На самом деле 3С273 можно увидеть с помощью сравнительно небольших любительских телескопов — он выглядит как обычная звезда, хоть и называется квазизвездным объектом.

Измеряя оптический спектр объекта, Шмидт обнаружил, что спектральные линии водорода смещались со скоростью 47 400 км/с, что составляет 15,8% от скорости света. Если на основании скорости, рассчитанной из красного смещения, определить по закону Хаббла расстояние до 3С273, выяснится, что он находился на расстоянии 2 млрд. световых лет от нас, когда испустил наблюдаемый теперь свет. Заметьте, что сейчас он находится намного дальше, так как Вселенная с тех пор все время расширялась. Это определенно была не отдельная звезда.

По оценке Шмидта, этот объект, судя по расстоянию, рассчитанному по закону Хаббла, должен был быть в 100 раз ярче, чем любая галактика, которую до сих пор отождествляли с радиоисточником, а свет его исходил от ядра размерами менее 3 световых лет в поперечнике. Работая в Паломарской обсерватории и имея на вооружении более серьезное оборудование, чем любительский телескоп, Шмидт также увидел оптический джет (полярный струйный выброс) длиной приблизительно 150 световых лет и связал его с соответствующим радиосигналом. Из этого он сделал вывод, что объект имеет галактические масштабы.

В статье, вышедшей вскоре после публикации работы Шмидта в журнале Nature, Джесси Гринстейн и Томас Мэтьюз сообщили о том, что красное смещение объекта 3С48 соответствует скорости 110200 км/с, то есть 37% от скорости света, из чего следовало, что расстояние до объекта составляет почти 5 млрд. световых лет^{183}.