Бог есть. Что дальше? Как стать теми, кем мы призваны быть

То же самое и в случае Павла, когда он говорит: «Если же вы Духом водитесь, то вы не под законом». Сегодня человек, услышавший эту фразу — обрывок разговора, — вероятнее всего вспомнит о споре между теми, кто призывает подчиняться «правилам», и теми, кто говорит, что «надо следовать своим естественным порывам», жить «спонтанно» и «аутентично». И не только наш культурный климат заставляет нас именно так понимать разговор, которого мы не слышали. Религиозный и богословский климат последних четырех столетий вынудит нас думать, что мы слышим религиозную версию того же самого спора. Со времен Реформации многие христиане понимали мысль Павла определенным образом. Первую половину своей жизни, по их мнению, Павел пытался соблюдать правила религии, но потом понял, что у него ничего не получается и, более того, что суть дела не в правилах. Богу не нужно соблюдение правил, ему нужна «спонтанность». В Иисусе Христе и через него Бог простил Павлу нарушение правил, а теперь дал ему своего Духа, который приносит «плод» без всех этих его мучительных нравственных усилий.

Но о чем же на самом деле шел разговор за соседним столиком?

Современный слушатель предполагает, что говоря о «законе» или «Законе», Павел не имеет в виду Закон иудейский, закон Моисеев — или, по меньшей мере, не ограничивается им. Если он и ссылается на Закон иудейский, то лишь потому, что этот «закон» был ему хорошо знаком. С этой точки зрения мы все в том или ином смысле живем «под законом», поскольку любой человек знает о каком–то своде нравственных правил, которые надо выполнять, чтобы не чувствовать вины. И Павел, понимаемый в этих рамках, говорит: «Вы свободны ото всего этого! Дух будет направлять вас изнутри, и вам не нужно беспокоиться о правилах, исходящих извне — из традиции, философии или Ветхого Завета. Не заботьтесь обо всем этом морализировании, распрямите плечи и будьте спонтанными. Вам не нужно стараться! Если вы прилагаете усилия, это значит, что вы еще стоите на ложном пути. Вам нужно только следовать порывам Духа!»

Но все это совершенно неверное понимание разговора, который ведет Павел — как если бы мы услышали дискуссию об издании энциклопедии, думая, что речь идет о морском круизе. Павел вовсе не обсуждает вопрос о соблюдении правил и спонтанности. Но он говорит о том великом изменении, которое пришло к народу Божьему со смертью и воскресением Мессии и через дар Духа.

«Закон» — именно закон Моисеев — был дарован людям на определенный период, который закончился с приходом Мессии. Об этом Павел уже говорил в Послании к Галатам 3:15–29. Тем не менее это казалось чем–то новым христианам Галатии, которых научили, что закон Моисеев — или, по крайней мере, те правила (такие, как обрезание и пищевые запреты), которые отделяли иудея от его языческих соседей, — обязателен и для всех обращенных из язычников как свидетельство того, что они действительно стали членами народа Божьего, истинными детьми Авраама. Нет, говорит Павел, детьми Авраама становятся все те люди, которые веруют в Иисуса Мессию и крещены во имя его независимо от происхождения и соблюдения иудейского Закона.

Затем Павел не без иронии обращается к своим оппонентам, и именно в этом контексте стоит перечень разных вариантов «плода Духа», начинающийся с agape. Вся эта озабоченность законом Моисеевым, Торой порождает великие раздоры в церкви галатов. Может быть, это значит, что здесь не все в порядке? В конце концов, весь Закон сводится к одному: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал 5:14). Как и в Послании к Римлянам 13:8–10 (мы еще вернемся к этому отрывку позже), Павел ссылается на стих 18 главы 19 Книги Левит. Да, говорит он, «весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя». О каком же послушании Закону можно говорить, если вы нарушаете самый главный принцип Закона? Нет, вы идете по ложному пути, так что скоро начнете истреблять друг друга (5:15).

Что же Павел предлагает вместо этого? Суммируя в двух предложениях то, что он потом гораздо детальнее будет обсуждать в Послании к Римлянам, Павел говорит, что существует иной путь исполнения подлинной сути Закона — но это не путь «плоти». И здесь Павел строит свою аргументацию на неоднозначном смысле этого важнейшего термина. Для Павла «плоть» вовсе не сводится к «материальному». Этот термин всегда говорит об испорченности и даже о бунте, о состоянии человечества в целом и Израиля в частности, отвернувшихся от Бога. Павел с особой силой старается подчеркнуть, что обрезание относится к делам «плоти» — не потому, что он внезапно стал дуалистом и начал презирать мир пространства, времени и материи, но потому что «плоть» указывает на то, что «сгниет и умрет». «Плоть» не обладает непреходящей природой. Здесь мы слышим примерно то же самое, что и в главе 13 Первого послания к Коринфянам: «Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится».