Бог есть. Что дальше? Как стать теми, кем мы призваны быть

Часто богословы давали на это такой ответ: «Ад, в центре благовестил Павла в самом деле стояла вера, а не вопрос «как нужно жить». Но Евангелие от Матфея не было направлено на «первичное благовесте». Оно писалось для людей, которые уже стали христианами. Они уже приняли Иисуса и его спасение исключительно верой. И теперь они хотели знать, как им нужно жить — чтобы не спасти себя собственными усилиями, но чтобы надлежащим образом ответить на милость Бога. Так, я помню, что примерно это утверждал великий ученый Иоахим Иеремиас, написавший о Нагорной проповеди тщательно продуманную книгу. Я вспоминаю также о прочитанной много лет назад в Оксфорде лекции Гюнтера Борнкама, который доказывал, что Матфей вовсе не был «законником», как это может показаться читателю. Почему? Потому что Матфей атаковал не только стоявших от него справа фарисеев, но и стоявших от него слева «энтузиастов», отвергавших все моральные ограничения и утверждавших, что они послушны Иисусу, но не иудейскому Закону, и потому вправе делать то, что им угодно. А следовательно, утверждал Борнкам, Матфей боролся, с одной стороны, с легализмом, а с другой — с аморализмом, как это делал и Мартин Лютер. И такой вывод, как мне тогда казалось, должен был вызвать вздох облегчения у слушателей.

Как я вспоминаю, подобный подход казался мне неубедительным (как будто все детали были слишком аккуратно подогнаны одна к другой), но я не мог себе представить какой–либо альтернативы. После этого я заметил одну интересную вещь: когда люди использовали такие подходы к пониманию текста, они всегда говорили не о том, что имел в виду Иисус, произнося те или иные слова, но о том, что здесь подразумевали евангелисты (Матфей и прочие).

Подобная интерпретация Евангелий до сих пор широко распространена, и в ней есть доля правды. В конце концов, взрослый человек должен уметь критически относиться к любому тексту — будь то новости в газете (где журналисты могут предложить свое истолкование событий, чтобы они выглядели так, как им хотелось бы) или священный текст любого рода (можно ли ему доверять? Кто написал его и по какой причине?). Подобным образом многие люди полагают, что, изучая Евангелия, нужно уметь читать между строк с пониманием, что текст говорит вовсе не об Иисусе, но о Матфее (Марке, Луке, Иоанне) с его богословием и его общиной и тому подобное.

Это кажется разумным подходом взрослого человека. И в каком–то смысле так оно и есть. Любой человек, рассказывающий об историческом событии, или репортер, пишущий в газете статью о том, что случилось вчера, или даже тот, кто рассказывает вам о том, «что я сейчас видел на улице», отбирает и по–своему организует свои материалы. Вы не можете рассказать абсолютно все — иначе вы будете говорить целые сутки и ваш рассказ покажется любому слушателю невозможно скучным. Поэтому мы все выбираем и организуем материал, а любой слушатель, в принципе, может строить догадки о том, почему мы рассказываем именно так, а не иначе.

Однако это умозаключение может сбить нас с толку. Любой рассказ требует выбора и организации материала — но это не значит, что любой рассказ есть плод выдумки.

Там, где я живу, есть три местные футбольные команды, вокруг которых бушуют страсти. И после матчей, в которых они встречаются, бывает любопытно сравнить спортивные репортажи нескольких местных газет. Здесь вы найдете совершенно разные мнения о том, справедливо ли поступил судья, назначив роковое пенальти, оказался ли левый нападающий в офсайде или надо ли было удалить с поля обоих дерущихся игроков либо только одного из них. Тем не менее из каждой газеты можно узнать о том, кто оказался победителем и какой был счет и тому подобное. И если бы мы считали, что журналисты все выдумывают, мы бы просто не стали покупать таких газет.