Бог есть. Что дальше? Как стать теми, кем мы призваны быть

Правилами, которые ты обязан исполнять, нравится тебе это или нет. Она хотела бы, чтобы пастор этому учил и жил соответствующим образом. Тогда всем станет ясно, что есть что. Филипп же ценил аутентичность и поиск своего подлинного «Я», жизнь, свободную от лицемерия, жизнь в глубокой, богатой и ранимой честности. Это он хотел бы видеть и в пасторе. Он готов уважать человека, стремящегося к этому, и доверять ему.

Это было мучительное собрание. Людям становилось жарко в их воротничках (которые, как с грустью сказала Дженни позже, тоже не соответствовали Правилам). Они говорили не то, что намеревались сказать (и Филипп, произнося сердитые слова, понимал, что это тоже можно назвать лицемерием). Они спорили не просто об ответе на конкретный вопрос. Их разногласия касались самого вопроса. Как христиане должны принимать решения по нравственным вопросам? Как мы вообще — даже если не относим себя к христианам — понимаем, что хорошо и что плохо? Существуют ли такие категории, как «правильно» и «неправильно», или жизнь устроена сложнее? Существуют ли Правила с заглавной буквы и как их применять к живым людям, а не к моральным схемам? С точки зрения Дженни, Филипп относился к опасной категории релятивистов, которые считают, что в нравственных вопросах нет черного и белого, но лишь оттенки серого цвета и что важнее всего быть правдивым с самим собой. А Филипп, слушая слова Дженни, видел там только жесткий и холодный легализм, не имеющий никакого отношения к тому Иисусу, которого он знал, к Иисусу, дружившему с грешниками и рассказывавшему о том, как ангелы устраивают праздник в честь одной заблудившейся овечки, которую удалось найти.

И такое столкновение двух подходов к вопросу христианского поведения повторяется неделя за неделей, год за годом на церковных собраниях, синодах, ассамблеях и съездах, а также в частных разговорах — и нередко этот же спор звучит в уме и сердце отдельного христианина. И на самом деле это христианская версия куда более широкого вопроса, который раньше или позже встает перед каждым мыслящим человеком, — это не просто вопрос «Как надо жить?», но вопрос «Как об этом можно узнать?»

Этот вопрос не похож на тот, что мы рассматривали несколько страниц назад, но в итоге для них обоих существует один и тот же ответ. В случае Джеймса это было столкновение первого шага веры, который сопутствует обращению, с верой в окончательный момент, когда человек после смерти должен обрести спасение, обещанное Богом. Настоящая книга отчасти должна навести мосты между этими двумя моментами, отвечая на вопрос: что я должен делать в промежутке? Но мы рассмотрим и тот вопрос, который невидимо висел в воздухе между Дженни и Филиппом на той мучительной встрече. Как мы принимаем нравственные решения? Следует ли нам выбирать между Правилами (которые достаточно уяснить и принять) и системой поиска своего истинного «Я» (и правдивости по отношению к нему)? Существуют ли другие пути, позволяющие не только понять, как я должен жить, но и осуществлять это в своей жизни? Что происходит — и не только с отдельным человеком, но и в совместной жизни — после того, как ты уверовал?

Существует один ответ на оба эти вопроса, так что данная книга одновременно обращается и к тому, и к другому. Сам Иисус постоянно говорит о развитии определенного характера — и ему вторят христианские авторы первых веков. Характер — который изменяет, формирует, окрашивает жизнь человека и его привычки — способен породить такое поведение, на которое правила могут указывать, но которое недостижимо для ментальности соблюдения правил. Характер может создать такую жизнь, где человек верен своему «Я» — хотя это должно быть искупленное «Я», преображенное «Я», а не просто «открытое Я» популярного мышления. Я надеюсь, что данная книга поможет Джеймсам в нашем мире понять, для чего они здесь живут, а кроме того, позволит Дженни и Филиппам перенести свои споры в иные рамки — более просторные, лучше соответствующие Библии и даже более христианские. В конечном счете после того, как ты уверовал, важнее всего не правила и не спонтанный поиск себя, но твой характер.

Что же происходит в нашем хаотичном и встревоженном мире

Зачем я живу в этом мире? Как мы можем знать, что хорошо и что плохо? Эти вопросы, хотя бы косвенно, время от времени задает себе любой человек, и ответы на них ищет любое сообщество людей. Но есть и третий тип вопросов, которые также тесно связаны с темой этой книги. Они куда шире вопросов, звучащих только в церкви, и прямо касаются того, что происходит в этом хаотичном и встревоженном мире — нашем мире.