«Бог» Докинза. От «Эгоистичного гена» к «Богу как иллюзии»

Сейчас этот тезис уже не воспринимается столь серьезно. Более современные исследования, особенно в области философии биологии, поставили интересные вопросы о том, действительно ли способность предсказывать существенна для научного метода. Этот вопрос был поднят в XIX веке в ходе дискуссии между Уильямом Хьюэллом и Джоном Стюартом Миллем о роли индукции в науке[30]. Хьюэлл подчеркивал важность предсказательной силы как ключевого элемента научного метода. Милль же утверждал, что разница между предсказанием новых фактов и осмыслением уже известных носит чисто психологический характер и не имеет решающего эпистемологического значения. Эта дискуссия продолжается и по сей день. В недавнем обсуждении этого вопроса ведущие философы биологии Кристофер Хичкок и Эллиот Собер соглашаются, что способность теории предсказывать далеко не всегда важнее ее объяснительной силы[31]. Легко можно представить ситуации, в которых способность объяснять важнее, чем способность предсказывать. В предсказаниях нет ничего, что заведомо делало бы их более предпочтительными, чем объяснения. Важность этого вопроса для оценки научности подхода Дарвина очевидна.

В «Происхождении видов» тщательно обосновывается, почему идея естественного отбора наилучшим образом объясняет, как происходила эволюция и как ее следует понимать. Дарвин предположил, что процесс «естественного отбора» следует рассматривать как природный аналог «искусственного отбора», используемого в животноводстве, – он был знаком с этой темой, особенно в отношении разведения голубей[32]. Поэтому «изменчивость при одомашнивании», то есть в процессе разведения домашних растений и животных, рассматривается в первой главе «Происхождения видов». Дарвин указывает, каким образом селекция позволяет фермерам создавать животных или растения с нужными свойствами. Изменения возникают под действием селекции в процессе смены поколений, далее они могут быть использованы для получения ценных для селекционера наследственных характеристик. Во второй главе Дарвин вводит ключевые понятия «борьба за выживание» и «естественный отбор», чтобы объяснить наблюдения, взятые как из палеонтологической летописи, так и из современного природного мира.

Дарвин утверждает, что процесс «отбора при одомашнивании» или «искусственного отбора» является моделью для понимания того, что происходит в природе. Знакомая заводчикам скота и садоводам «изменчивость при одомашнивании» представлена как аналог «изменчивости в природе» с той разницей, что процесс «естественного отбора» происходит сам по себе: «Раз человек может достигать и действительно достигал великих результатов путем методического и бессознательного отбора, чего же не может совершить естественный отбор?»[33].

Теория Дарвина обладала значительной объяснительной силой. Это уже в то время признавалось многими, даже теми, кто был обеспокоен последствиями этой идеи применительно к месту человека в природе. Однако у этой теории был серьезный недостаток. Каким образом природа «запоминала» и «передавала» отобранные ею новые вариации? Как новое поколение «наследовало» черты своих предшественников? Какой механизм можно было бы предложить для объяснения передачи новых вариаций будущим поколениям? Современники Дарвина в большинстве своем считали, что признаки родителей при их передаче потомству «смешиваются». Но если это так, каким образом одна мутация может распространиться по всему виду? Она была бы разбавлена до неразличимости, как капля чернил в ведре с водой. Казалось, эволюционная гипотеза Дарвина столкнулась с трудностями из области генетики. Вариации должны были просто растворяться. Новая черта была бы подобна толике белой краски, помещенной в чан с черной патокой: она бы просто исчезла с глаз долой.

Книга «Происхождение видов» Дарвина выдержала шесть редакций. Автор постоянно работал над улучшением текста, добавлял новый материал, исправлял существующий и, что важно, отвечал на критику с удивительной открытостью. Из 4000 предложений в первом издании ко времени последнего, шестого издания 1872 года Дарвин переписал три четверти. Интересно, что около 60 процентов исправлений были сделаны в последних двух изданиях. В них были добавлены и «улучшения», которые сейчас кажутся не очень разумными, например заимствованное у Герберта Спенсера и способное сбить с толку выражение «выживание наиболее приспособленного»[34][35].

Содержание последовательных редакций «Происхождения видов» ясно показывает, что новая теория столкнулась со значительным сопротивлением на многих фронтах. Некоторые христианские мыслители-традиционалисты видели в ней угрозу для своего понимания веры; другие же, напротив, нашли в теории Дарвина новые пути для осмысления и исследования традиционных христианских идей.