Бог астероида

На Чандона навалились тысячи впечатлений. Он ощущал божественные и безграничные энергии, которые пробуждались от вечного сна и расцветали с невероятно динамичной, живой силой. И в то же самое время он чувствовал концентрацию враждебных раздражающих излучений, с помощью которых злобные силы нового мира старались покорить и сдержать явленных богов. Даже сам свет выглядел враждебным, подавляющим в своём огненном биении, а чёрные тени, словно тусклые всесокрушающие булавы в руках угрюмых, жестоких безмолвных древних гигантов-анакимов, тысячами обрушивались вниз, на лежащие внизу купола и перистили. Вращающиеся линзы стоящих на мостовой машин блестели точно глаза северных циклопов, направляя свои замораживающие лучи вверх, на облачных гигантов. Небо периодически освещалось огненно-белым сверканием, словно отблесками пламени из миллионов далёких сталеплавильных печей. Чандон слышал угрюмый, низкий басовитый лязг, подобный отражённому звону колоколов, громкие барабанные ноты разбивающихся миров, обрушивавшиеся на него со всех сторон в пульсирующем воздухе.

Окружающие его громады зданий, казалось, потемнели, будто напитавшись неизмеримым злом и абсолютной чернотой, и теперь излучали их вовне, притупляя и оглушая все чувства. Но помимо этого, за пределами всякого физического восприятия, Чандон почувствовал какой-то дьявольский магнетизм, вздымавшийся вокруг него непрекращающимися волнами, восстававший вокруг границ его воли, стараясь овладеть его разумом, искажая и формируя его собственные мысли в образы чудовищного рабства.

Бессловесный, затерявшийся в толпе образов ужасающей странности, он улавливал обрывки нечеловеческих проклятий, исполненных межзвёздной ненависти. Сами камни массивных зданий соединялись с разумом здешних экзотических обитателей, чтобы возобновить контроль над Чандоном и тремя Вневременными Богами!

Загадочным образом землянин всё понял. Он должен был не только подчиниться серебристым существам, но и выполнять все их указания. Он и его спутники были доставлены сюда из вневременной вечности с определённой целью – помочь своим захватчикам в какой-то грандиозной войне с соперничающим народом, обитающим в этом же мире. Подобно тому, как человечество применяет в боях взрывчатые вещества титанической силы, серебряные существа намеревались использовать мощь освобождённых из безвременья Вневременных Богов против равных им по силе противников! Им был известен путь через тайные измерения из времени в безвременность. С почти демонической дерзостью серебряные существа спланировали и осуществили сверхъестественное похищение; и они решили, что Чандон был одной из этих вневременных сущностей, скрывавших в себе неизмеримую мощь и богоподобную силу.

Волны злобных увещаний поднимались всё выше. Чандон чувствовал, что он тонет, засасываемый этим ужасом. С невообразимой ясностью в его уме вырастал облик врага, которого его призывали атаковать. Он видел ослепительные перспективы отдалённых неземных областей, могучие скопления нечеловеческих городов, лежащих под раскалённым солнцем, которое было больше невообразимо огромного Антареса. На мгновение Чандон почувствовал, как он ненавидит эти земли и города, с холодной, невообразимой злобностью иномировой психики.

Затем, когда гигант, на плече которого он сидел, вырос ещё больше, Чандон понял, что море чёрной злобы больше не терзает его. Он был свободен от оков гипнотизма, и более не воспринимал чужеродных эмоций и картин, которые вторгались в его разум. Чудесная лёгкость и величественная безопасность окутали его; он был центром сферы стойкой, жизнерадостной непокорной силы. Ничто постороннее не могло проникнуть в границы этой сферы.

Сидя словно на горном троне, он увидел, что триада демиургов, презрительно и высокомерно не обращая внимания на копошащихся внизу пигмеев, возобновила свой магический рост, достигнув и превысив уровень самых высоких зданий. Миг спустя Чандон уже смотрел с высоты на вавилонские ярусы угрюмых каменных строений, переполненных серебряными существами. Теперь он мог видеть окраины гигантского мегаполиса, а за их пределами – уходящие вдаль горизонты безымянной планеты.

Казалось, он понимал мысли Вневременных, когда они смотрели на этот мир, нечестивые обитатели которого вознамерились подчинить себе их беспредельную сущность. Чандон понял, что боги видели и постигали всё это с первого взгляда. Он почувствовал, как они останавливаются на мгновение в сиюминутном любопытстве, ощутив их быстрый, неумолимый гнев, за которым последовало необратимое окончательное решение.