Боевые роботы Пустоши

За тот короткий период, пока мы находились в космопорте и, соответственно, в рабочей зоне ретрансляторов «Циклопа», раскиданных по всем жилым зонам Туманной Долины, почты на лоцман и вправду поступило немало – от друзей, знакомых, вон только от родителей и то записок десять. Беспокоятся. Но с их беспокойством Деду придется разбираться самому, нам он ответить не позволил, игра в тайную операцию по закупке ИБРов еще, видите ли, не закончилась. Кстати, Чертог самим своим существованием облегчал задачу по поддержанию секретности своего местонахождения, так как создавал вокруг себя мертвую зону, природа которой до сих пор неизвестна. Можно общаться или внутри зоны, или за ее пределами, третьего не дано – ни радиосвязь, ни оптоволоконка, ничего не помогает – сигнал рвется, глохнет, исчезает. Сигнальная сопка потому так и названа, что находится за границей мертвой зоны – мы называем ее икс-барьером, и с нее можно уже трепаться без помех. Чем оставшиеся техники сейчас и пользовались.

Я немного помолчал, пока мы с Уханом перебирались по подвесному мостику через глубокий овраг с отвесными каменистыми стенами. На дне оврага среди обточенных водой валунов и гальки весело журчал неглубокий горный ручей. На той стороне я не удержался и спросил:

– Думаешь, Марана все-таки засветится?

– Надеюсь, что нет. Иначе Дед не только ей голову снимет, но и тебе, как ответственному. Но ее разве остановишь, если что в голову втемяшилось?

Дело в том, что, не пробыв здесь и часа после доставки «мехов», Марана удрала в город – вопреки рекомендациям Хокинава сидеть в ущелье и не высовывать носа. Заявила, что не намерена больше терпеть походных условий, что она соскучилась по своим друзьям и родственникам и что Дед ей не указ. Но обещала, что сделает все по-тихому и, кроме предков, ее никто не увидит. Хотелось верить, что так и будет. Эту сорвиголову и впрямь удержать невозможно. Не силой же. У нас так не принято.

– С женщинами всегда проблемы, – я досадливо поморщился.

– Не ворчи. Могло быть и хуже. Взять хотя бы Голованя с Сиестой.

Мы невольно рассмеялись. Вышеупомянутая парочка – наши ровесники и друзья, поженились еще года два назад. И с тех пор – притча во языцех. Стоило им зажить вместе, как их характеры словно подменили. Все время собачатся, выясняя отношения, но и разойтись не могут. Иной раз такие номера откалывают, что все знакомые ухохатываются. Последнее, что про них помню – это как Головань все нижнее белье супруги на самом высоком дереве развесил, показалось ему, что она на посторонних парней засматривается. А когда его спросили, почему именно белье и на дереве, ответил, что пусть смотрят и завидуют, а лапать – дудки. Нет, я такой любви не понимаю. Мне бы что-нибудь поспокойнее. Ладно уж, не ври. Поспокойнее… А кто психовал больше всех, воображая невесть что, когда Соната допоздна задерживалась у подруг? И понимал ведь, что ничего с ней на улицах Ляо случиться не может, и зверей опасных у нас тоже не водится, в основном все животные завезены с других миров – мирные и домашние, вроде лошадей и овец. А бодливые местные зебролопы бегают только в горах, и только лишь в определенных ареалах обитания.

Их лежбищ возле Чертога, к примеру, нет. Но понимал умом, а сердце все равно ныло. Соната, Соната…

Болезненная, непреходящая тема. Любовь прошла, а нервное напряжение осталось. С одной стороны, меня все еще тянуло к ней. С другой…