Боевые асы наркома

– Может, тебя? – усмехнулся Вихор. Он посмотрел в глаза Когану, но, не увидев в них признаков страха, отвел взгляд и проворчал: – Ладно, шучу. Не знаю, что там у них случилось, но в городе тоже облавы участились. Связной приходил от другой группы. У них потери в городе. Или выдал кто-то, или сами что-то пронюхали. А может, кого и взяли да в гестапо языки им развязали. Там это умеют делать.

– Что делать думаешь, Леонтий?

– Ночью уйдем. Город обложен, облавы чуть ли не каждый день, но если сообща, то вырваться можно. Я встречался с этими нашими союзниками, с бандеровцами. Договорились, что через Сухой Лог будем выходить малыми группами. Они с утра там наблюдение ведут, говорят, самое удобное место. Там немцев нет. Если лесами и оврагами уходить, то можно отойти от города километров на тридцать и там обосноваться.

– Там надо группу посадить с хорошим вооружением, – посоветовал Коган. – Штуки три пулемета и несколько позиций для смены. Если что, то могут прикрыть отход отрядов или просто предупредить, что немцы что-то готовят.

– Соображаешь, – усмехнулся Вихор, поглаживая раненую руку.

– Ты думал, я все время по штабам сижу, бумажки сочиняю? – буркнул Коган. – Думал, к вам сюда добраться легко было? Я, браток, три дня в болоте лежал, три дня не жрал. Мне два раза через посты пришлось с боем прорываться. Я, между прочим, сюда не один шел, а с пятью бойцами. Они меня прикрывали, да все в землице остались теперь, а я тут с тобой самогон пью.

– Ты не злись, – вздохнул Вихор. – Сейчас всем туго. А товарищей своих мы уже не первый год хороним. А скольких еще похоронить придется.

Весь день на базу собирались бойцы Вихора. К вечеру в доме лежало, сидело, покуривая и тихо переговариваясь, около двадцати человек. Все были вооружены автоматами. У нескольких Коган увидел гранаты. Лица полны решимости. Когда стало темнеть и план перехода был составлен, Коган решил расспросить Леонтия о его солдатах.

– А здесь и не все, – неожиданно стал откровенно отвечать Вихор. – Ты думаешь, что у меня тут один взвод и я собрался с ним воевать и побеждать всех врагов Украины? Нет, браток, нас здесь много, тех, кто против и нацистов, и советской власти. Я собрал большой отряд – сто пятьдесят два человека. Боевой опыт есть почти у всех. Кто-то в Гражданскую воевал, с Петлюрой бился, на Варшаву ходил. Половина из Красной армии осталась, когда красноармейцы отступали через наши места. Есть и те, кто просто умеет держать в руках и соху, и винтовку, кому дорога его земля. С немцами мы бились не раз, верят мне мои люди, как себе верят. Скажу на смерть пойти – плюнут, разотрут и пойдут. Им главное – видеть, что и я с ними иду на смерть, что и я не только слова умею говорить, но биться и умирать умею. А то, что ты здесь видишь, – так это малая часть. Остальные и за пределами Харькова. А вот где, не скажу!

Вихор засмеялся и похлопал здоровой рукой Когана по плечу. Борис смотрел на этого человека. Вот уже двое суток они бок о бок живут в этом доме, много разных разговоров было, о себе многое рассказывали. Коган стал чувствовать, что Вихор ему доверяет, умел это Борис делать – доверие у людей вызывать. Умел увидеть больше, чем на лице написано, больше, чем вслух сказано. Кто-то же из агентов Платова разглядел его, не зря ведь Когана именно к Вихору отправили. Много раз они начинали с ним разговор о том, что будет на Украине после того, как немцев выгонят. Борису запомнились слова Леонтия, его рассуждения. Пусть не очень грамотные, но чувствовалось в нем отсутствие фанатической злобы, бездумной и свирепой. Хозяин он в душе – вот что важно. И готов стать хозяином своей земли.

– Ни к чему это все, – хмуро говорил Леонтий буквально вчера. – И меня не заставит так поступать никто, и своих убеждений мне не изменить, хоть расстреливай меня. Нельзя нам свои же дома жечь, своих же людей казнить, да еще с таким зверством. Те, кто не с нами, они ведь или не все понимают, или ее, идею нашу, не готовы принять. Так ведь можно полстраны в гроб вогнать! И что дальше? Народ должен за своими вождями сознательно идти, а не со страху семенить за ними на задних лапках. И соседи нас должны уважать и понимать. Нечего нам с Советским Союзом делить, нечего нам вражду на века начинать. Мирно жить надо. Они по-своему, мы по-своему, торговать, обмениваться, помогать друг другу, если надо. Голодомор, говорят! Так он по всей стране тогда был. Мы голодали и пухли, и белорусы, и на Дону такое было.

– Тут я с тобой согласен: гитлеровцы – вот наш главный враг сейчас. И бить его надо сообща. Вместе всем, – неопределенно ответил Коган, решив не спешить с обработкой Вихора.