Боевой устав эльфа

Он откинул полог и скользнул внутрь. Девушка и впрямь была раздета, хоть и не целиком. На ней остался черный лифчик с широкими лямками и утягивающей горизонтальной полосой ниже груди, с мифриловыми бляшками по канту, ну и белые трусики, конечно. Она сидела перед зеркалом и с остервенением расчесывала густой щеткой волосы.

– Как ты хороша, блистательная, – вкрадчиво проговорил Федор и нащупал в кармане обрезок трусов. Он почувствовал, что снова близок к успеху, почти как вчера в обществе Пунай.

Фундис резко повернулась. Губы у нее были плотно сжаты, брови нахмурены.

– Что ты здесь делаешь, этруск? Проваливай. Я тебя не звала!

– Почему ты так недружелюбна, милая? – удивился Федор. – Что случилось?

– Милая?! – взвилась девушка. – Плодоносное чрево Ллот, он называет меня милой! Развратник ты этакий! А я ведь считала тебя приличным парнем, помогала избавиться от проклятия! Да только, видать, от этруска ждать верности в любви – как от раптора молока!

– Ты о чем вообще? – оторопел Федор от такой несправедливости. – У меня, кроме тебя, нет никого! Ты же знаешь, что я сейчас на подвиги не способен.

– Вот как? – спросила Фундис голосом ядовитым, как жало Паучьей Королевы. – Что ж, попробуй тогда объяснить, как ты вчера оказался в объятиях какой-то вонючей гоблинши, и все с тобой было в порядке? Я тут в поте лица руковожу воинами, а он смылся в бордель и там развратничает! Видеть тебя после этого не желаю! Спасибо скажи, что в лаву не приказала бросить, или рапторами порвать. Я для него «живые» трусы с утра пораньше выбираю, позорюсь перед гоблином, чтобы фасон был модный! – Глаза у обычно не знающей пощады маджаи подозрительно заблестели. – А он!..

– Квакваса! – скрипнул зубами Стволов. – Ну, я ему задам перцу…

– Не смей трогать наш войсковой талисман! Это единственный приличный солдат из всего вашего сброда, а ты его покалечить собрался?!

– Раз ты пообщалась с этим мерзким гоблином, а он всегда хотел моей смерти, почему про Жрадка забыла? – попробовал уцепиться за логику комиссар. – Это ведь он меня в бордель обманом затащил! Поговори с ним тоже!

Но рассерженную женщину ни в какие логические ловушки не заманишь. Перед ее мысленным, затуманенным яростью взором стоит незыблемая картина событий: она его так любила, но он оказался подонком!

– Квакваса – приятный и чистый гоблин, в стильном наряде, и вовсе не мерзкий. Он мне всю правду поведал, – сказала, как отрезала маджаи. – Я расспросила, как ты его нашел, и он рассказал мне все! Он застукал тебя в борделе с грудастой девкой, и ты собирался ее… сам знаешь!.. Проваливай, негодяй, и не подходи ко мне больше, а то прикажу утопить в лаве!

– Да я новое средство испытывал! Для тебя же старался!

Фундис схватилась за стек для управления раптором с явным намерением отхлестать бывшего фаворита. Тому не оставалось ничего иного, как заткнуться и стремительно покинуть палатку маджаи.

Необходимо было немедля разобраться с негодяем Кваквасой. Стволов едва ли не бегом ринулся к обозу, где маячила его тощая фигура. Как раз началась раздача каши. Простые солдаты уважительно и даже поспешно пропустили комиссара к котлу. Видимо, на лице у него ясно читалась голодная ярость.

Федор понял, что чуть не потерял авторитет в армии.

– Давайте, ребята, налетайте на кашу! – с принужденным смешком крикнул он и ретировался, напоследок одарив проклятого Кваквасу бешеным взглядом. Тот вжал голову в плечи и быстро шмыгнул в толпу, однако Стволову показалось, что мерзкая рожа гоблина лучится злорадством.

Комиссар сел на свой походный тюк вдали от гомонящего воинства и уставился, ничего не видя, на разлив магмы. «Проклятый Квакваса», – скрипнул он зубами. Других связных мыслей не было.

– Строишь стратегические планы? – хохотнул за спиной Маггут. – На-ка вот, подкрепись лучше.

– Знал бы ты, что я пережил, какое жестокое гонение, – вздохнул Федор и принял от товарища миску с кашей. – У Хино хотя бы нрав спокойный, она тебя не шпыняет без всякого повода. А Фундис! Это же бешеный раптор без привязи! В общем, она меня выгнала, как и было предсказано. Месяца даже не прошло.

Зак лишь рассмеялся. Ему, как видно, жаловаться было не на что. То ли Жрадково зелье ожидаемо сработало, то ли «живые» трусы. Последнее, впрочем, сомнительно – заклятие копья Либубу обязано конфликтовать с эффектом трусов не только на одном Федоре.

– Я тебе больше скажу, брат, – помахав облизанной ложкой, поделился комдив, – Пунай твоя Кваквасу охмурить решила. Только что сам видел, как она ему свой кусок мяса в миску подбросила. И грудь выпятила под самый нос… Увели у тебя девчонку, комиссар.

– Неужели это все мои неприятности? – с горькой иронией заметил Федор. – Маловато будет!