Боевой устав эльфа

Фундис спешилась и передала поводья своего скакуна одному из выжлятников. Эти парни начали собирать ездовых и тягловых тварей в отдельный открытый загон, где их расседлают и зададут корм. Куда денутся ночующие там свиньи, никого в армии не интересовало, да хоть в постели хозяев.

– Где поставят палатку, там и сгодится, – ответила Фундис.

В сопровождении адъютанта она отправилась к главе поселка, чтобы подтвердить полномочия и оплатить постой. Хино повела Зака в храм на какую-то свою церемонию. Федор понял, что остался без дела – и тут ему навстречу с оглушительными воплями, расталкивая поселян, выскочил тувлюх Онибабао!

– Сир, вы пришли за мной!

К спине храброго испытателя по-прежнему была привязана ритуальная доска с рунами, а штаны подпоясывала веревка с обгорелым концом.

Онибабо упал на колени и обхватил ноги комиссара с явным намерением уже никогда их не отпускать. Случившиеся поблизости гоблины-золотоискатели одобрительно засмеялись.

– Тихо вы! – прикрикнул на них Федор и стал отрывать от себя героя. – Помогите Отожу накормить черепах, бездельники! Пойдем-ка подальше отсюда, братишка, расскажешь мне свою историю. Сто быров у меня сейчас нет, в Даггоше их получишь. Что ж ты доску-то от себя не отвяжешь?

Он чувствовал определенную вину за испытание на тувлюхе круга Номмо, вырвавшее парня из привычного уклада жизни. Сбиваясь на счастливые слезы, герой нации поведал, как угодил под огненную струю из пасти дракона, который пережег веревку и вцепился зубами в ее конец, торчащий из «окна». Онибабо сумел спрятаться в сарае на патиссоновом поле. Там его и нашел добрый гоблин Цаво.

– Кто? – опешил комиссар.

– Я, сир…

Федор повернулся на голос. В дверном проеме приземистого склада, притулившегося на самой окраине деревни, стоял бывший каптенармус Освободительной Армии таха.

– Заходите в гости, господин Стволлут! – с улыбкой пригласил он.

– А не отравишь? С Кваквасой поди тут милуешься?

Гоблин обиженно хмыкнул. Судя по всему, жилось Цаво несладко.

Очутившись в окрестностях Бюр-Хомаша, бывший каптенармус нанялся в батраки к зажиточному эльфу, поливать незрелые патиссоны и перетаскивать созревшие. Деловая сметка позволила ему скопить флоринов, выкупить пустующий дом и склад под одной крышей и более-менее обустроить свой быт.

– Только с личной жизнью не задалось, – пожаловался он. – Нравы тут устоялись, чужих привечают неохотно… Если б не Онибабо, я бы от тоски загнулся. Доску с него не сорвешь, привязался к ней намертво, а в остальном отличный парень. Знаете, сир, сколько я из нее ножей выдернул? Местные идиоты так в меткости упражняются.

– Эта священная доска унесет меня в Ксакбурр, к моей невесте, – мечтательно сообщил тувлюх. – Правда, сир?

– Истинная правда. Со мной вернешься, братишка. Собирай пожитки! А доску береги, она еще сослужит нам службу.

Тувлюх вновь разразился слезами счастья и попытался вцепиться в колени Стволова. Комиссар даже не особо и сопротивлялся. Никакие гоблины из армии Шамана не могли сравниться по ценности с этим парнем, несущим на себе ключ к возвращению в Срединный мир.

– Оставьте мне парня, сир, – взмолился Цаво.

– Это уж ты с ним самим договаривайся, – хмыкнул комиссар.

Получив заряд бодрости от простого тувлюха, Федор вышел из дома-склада Цаво. У дверей его поджидал Отож.

– Сир! – Гремлин буквально подпрыгивал от нетерпения. В руке у него звенел крышкой жестяной бидон из-под смазочной жидкости. – Сир, прошу вас обратиться к маджаи Фундис с важной просьбой. Мне необходимо получить десять дюжин здешних пиявок. А лучше двадцать дюжин!

– Зачем, дружище? Хочешь отсосать дурную кровь у наших черепах?

– Нет. Надо вырастить новый кожный покров Люсьену! – Гремлин с первой минуты очень привязался к гомункулусу, постоянно что-то регулировал в нем, отлаживал и сильно расстраивался оттого, что не имеет в распоряжении хотя бы плохонькой биотехнологической мастерской. – Старый эпителий такой потрепанный и рваный, что совсем не задерживает влагу, пыль, насекомых… А у пиявок превосходная прочная шкурка.

– Ясно. Пошли, без маджаи обойдемся. – Настойка Цаво на прокисших патиссонах оказалась не так плоха, как опасался комиссар, и сейчас ему море было по колено. – За постой армии уже уплачено. Мы можем брать здесь все, что требуется для войска.

Дом Цаво находился почти на самой окраине. Пройдя полсотни шагов по прямой как взгляд дроу улочке, они вышли из поселка. Слева тянулись патиссонные парники, справа – длинный козий загон. Животные трудолюбиво рыли копытцами твердую почву в поисках корешков и жучков, хрустели грибной порослью. Козел-вожак, чью горделивую голову украшало две пары витых рогов, стоял на высоком камне и озирал окрестности. На Федора и Отожа он взглянул с подозрением, но те не бросались через загородку, чтобы похитить молоденьких козочек или веселых козлят, поэтому он вскоре утратил к ним интерес.