Боевой устав эльфа

– Солдаты! – тихо сказал она, приблизившись. Никто, кроме Заковой «сотни», слышать ее не мог, да и вряд ли хотел. Армия давно не горела желанием воевать и мечтала сейчас о доброй еде и прогулке в город с полным карманом флоринов.

Маджаи была одета не по-военному, а как столичная «штучка». В серую майку с рукавами, темно-серый жилет до колен, с замысловатым узором, и длиннейшую черную юбку с разрезами по бокам. Украшений Фундис нацепила сверх меры – в ушах крупные цитриновые звезды на длинных цепочках, на груди прозрачные кубики-бусы из горного хрусталя и на пальце – здоровый перстень-кабошон из него же.

– Вы должны бежать из города, – сообщила она мрачно. – Кобольд сдох, ничего не сказав. Его заколдовали некроманты, наложив смертоносную «клятву верности». Письменные доказательства злых намерений Самата не получены. Нам приказано отпустить солдат в город на сутки, а потом отправляться куда пожелаем.

Все переглянулись.

– Это же отлично! – сказал Жрадк.

– Тебя, колдун, никто не неволит. Можешь остаться здесь или уйти с нами. Беда в другом. Все гоблины и другие пришельцы из Срединного мира будут в ближайшие часы схвачены и убиты. Поэтому делайте, как я скажу. Скоро ополченцы начнут расползаться по городу. За суматохой никто не заметит, если вы возьмете одну черепаху и погрузитесь на шмак. Деньги капитану уже уплачены. Вот карта, сами решайте, куда плыть. Главное, побыстрее и подальше. – Она сунула оторопевшему Заку свиток. – Мы остаемся в Мензоберранзане и будем просить о повторном предсказании. Когда вы сбежите, оно может поменяться. Я смиренно прошу могучего Ил-Лаарта также покинуть нашу армию, – поклонилась она золотому божеству.

– Так это паучьи жрицы наколдовали глупостей вокруг нас? – обозлился Стволов. – Ты, маджаи, слушаешь столичную чепуху!

– Предсказание по кишкам никогда не обманывает, – прошипела Фундис и оскалилась, будто собралась всех покусать. – Кобольд после смерти показал будущее. От вас придет кончина всем нынешним порядкам Подтеменья! Хино слышала это сама, своими ушами. Подслушала с риском для жизни! От вашей дурацкой экспедиции за кордобами, а вовсе не от Самата падут устои Нижнего мира! Проваливайте, говорю…

Она резко развернулась и ушла.

– Fucking shit! Ребята, вы пока грузитесь, а я обязан увидеть Хино, – севшим голосом проговорил Маггут и побежал к складу.

– Лично мне всегда хотелось побывать в мятежном Самате, – сказал маленький дроу-хоббит мечтательно. – Там та-а-акие снадобья!

– Пожалуй, всю столицу даже мне не умертвить, – в сомнении добавил Угорь. – Не пожрать столько плоти… Да и не могу, пока Пуп живой. Решено, отправляюсь с вами, парни! Но даже не рассчитывайте, что стану массово убивать ваших врагов из Самата. Мне хватит и одного среднего тела в день. Я не прожорливое божество. Притом доброе.

Глава 11

Удаляться от берега было опасно, плыть вдоль него – глупо и также опасно, хотя и по другой причине. Всюду могли находиться соглядатаи Великих Домов Мензоберранзана или сторожевые разъезды. Поэтому экспедиционеры сошли со шмака в нескольких десятках миль от городской окраины. Именно там, где и посоветовала им высадиться маджаи.

Теоретически по воде можно было за пару месяцев добраться и до Самата, который стоял на связанном с Донигартеном озере. Существовал долгий окольный путь, но им никто в здравом уме не пользовался. Сейчас, после обмеления, быстро проплыть этими извилистыми протоками, и не напороться днищем на скалы, можно было разве что под водительством монструозного Борьки. Но бывший бегемот, конечно же, давно жил собственной жизнью в бурном море Донигартен. Наверняка отыскал партнера и резвился с ним на просторе, погружался в таинственные глубины да пугал внезапными всплытиями местных мореходов.

При расставании на борту судна Фундис подошла к Федору и проговорила с неподдельным волнением: «Не вздумай погибнуть в Самате, этруск. Ты мне кое-что задолжал, притом в большом количестве». Затем повисла на комиссаре и едва не разревелась. Но все же она была командармом – а потому сдержала эмоции. Как расстались Зак и Хино, никто не видел, однако комдив всю дорогу хранил грустное молчание, хотя улыбался порой собственным мыслям.

По ущелью в периоды высокой воды наверняка бежал поток воды из моря Донигартен, сейчас же тут пышно расцвела растительность. Грибы на тонких ножках вымахали под три метра высотой, тут и там кустились заросли черных лопухов, чьи стебли начинали отливать лиловым – близилась пора цветения. В небе то и дело мелькали светящиеся мухи размером с футбольный мяч и дикие меганевры, слишком мелкие для переноски наездника. Пропитания черепахе, да и золотоискателям, которые запаслись рыбой и патиссонами из армейского фуража, тут хватало. И когда Отож отодрал от ножки гриба сочную улитку в несколько фунтов весом и скормил ее своей любезной рептилии – та схрупала жертву с великим удовольствием.