Боевой эксперимент

Раньше наемники, бывало, уже сопровождали в неурочное время людей из локалки. Точнее, человека – всегда ездил один и тот же тип. На этот раз они, похоже, собрались все, сколько их там было. Человек шесть народу, две машины. Всё, короче, всерьез и не по-детски.

Эти из локалки помалкивали. Но в глазах их тоже читалось нетерпение.

«Что им там, в городе, медом намазано?» – подумал Хохол. Говорить, естественно, ничего не стал, просто скомандовал своим бойцам:

– По машинам!

И уже через пару минут колонна из четырех машин, разрезая светом фар густую южную ночь, тронулась от базы по направлению к городу.

7

– Нет, я не понимаю, к чему такая срочность? – возмущался «инвестор» пиратов. – Среди ночи разбудил…

– Не стони, – резко, почти грубо оборвал его европеец. – Нам срочно нужно попасть на борт «Королевы грёз».

– А до утра, что, нельзя подождать? – продолжал выступать главарь пиратов.

Его бесило не столько то, что его разбудили – выспится, – сколько то, что с ним обращались бесцеремонно, как с какой-то вещью, как со слугой. Наверное, он тоже может иметь свое собственное мнение. В конце концов, это его страна, а этих вот он сюда не звал.

– Давай, давай! – Европеец ухватил «инвестора» за локоть. Тот, уже вконец разозленный, резко сбросил чужие пальцы.

– Никуда я с тобой не поеду! – заявил он. – Я тебе не слуга – твои прихоти выполнять. Приезжай утром – я подумаю, чем смогу тебе помочь. А сейчас – обойдешься. Всё.

Развернувшись, негр направился к бару. Открыл его, плеснул себе чего-то, не глядя. Глотнул, не почувствовав вкуса. И только после этого не спеша развернулся. Европеец никуда не ушел. Стоял на том же месте и пристально смотрел на главаря пиратов. Наверное, мог бы взглядом дырку провертеть. Или – прожечь.

– Чего ты хочешь? – коротко и четко спросил европеец.

Негр задумался. А правда, чего он добивается этим скандалом? Что может ему дать этот человек?..

Неожиданно «инвестор» встрепенулся. Есть! Он понял, что можно попробовать выжать в сложившейся ситуации.

– Мне бы не помешало оружие, – ухмыльнувшись, сказал пират. – У моих людей уже совсем старое… Никуда не годится.

Европеец все так же давил взглядом, гипнотизировал. Но только негр плевать на его взгляды хотел. Он – у себя дома, за дверью – проверенная охрана. И если этот тип хочет чего-то получить, пусть раскошелится.

Видимо, европеец уловил какие-то флюиды, исходящие со стороны собеседника. Понял, что просто так, за здорово живешь, на одних только невнятных угрозах, ничего не сможет добиться. Можно, конечно, вызвать тот самый флот, которым он уже не один раз пугал этого чертова ниггера… Но пока флот дойдет, пока подготовят и проведут операцию… Время.

Кроме того, самому европейцу эта Африка уже надоела до чертиков. Видеть он уже не мог ни эти дома, ни океан, ни эти гнусные нахальные черные морды. И начни он сейчас вызывать флот, то есть дополнительные силы для проведения порученной ему, в сущности, простой операции… Это станет в глазах руководства демонстрацией его слабости, некомпетентности. Значит, о переводе куда-нибудь поближе к цивилизации и заикаться не стоит. Придется гнить в этих диких местах до самой пенсии.

– Хорошо, – кивнул европеец. – Ты получишь. Автоматы, пулеметы, гранатометы…

– Патроны, – торопливо вставил негр, еще до конца не веря в свою удачу.

– Патроны – тоже, – европеец тяжело вздохнул. – А сейчас – пойдем. Нам нужно срочно попасть на борт.

Глава 12

1

Тяжела и неказиста жизнь… заложника.

Вроде как и нет особой напруги, сиди себе и сиди. Жди, пока кто-нибудь внесет выкуп. Ну, или освободит. И работать не заставляют, и издевательств особо изощренных нет. Наоборот, за то время, что длится «великое сидение», вроде как даже и с охраной – десятком черных обормотов, – если и не скорешились, то какое-то взаимопонимание установить смогли. Даже питаются – и то из одного котла. Судового.

Но почти тридцать человек экипажа, скученные в одном душном помещении… Круглосуточно – одни и те же лица, одни и те же слова, общие для всех безрадостные мысли… И – постоянный гнет неизвестности, усиленный вынужденным бездельем… Тяжело это все. Очень тяжело.

Для Беглеца же эта тяжесть была еще усилена осознанием того, что он теряет время. А вместе с ним – и качество. Рано или поздно, но только его сегодняшняя личина будет раскрыта противником. И вот тогда…

Что тогда – он и сам толком представить себе не мог. Однако знал совершенно точно – ничего хорошего ему ждать не приходилось. Самое же отвратительное в его сегодняшнем положении было то, что, интуитивно чувствуя приближение чего-то очень плохого лично для себя, Беглец ничего изменить не мог. Наверное, впервые за много лет он утратил контроль над ситуацией. Сейчас нелегал был беспомощен, как младенец. И вот это давило больше всего, накладываясь дополнительным грузом к общей для всех его временных товарищей беде.

…Их разбудили ночью. Сначала послышался топот ног, недовольные голоса охранников – они ночью тоже привыкли спать. Потом отворилась дверь, и в помещение вошли несколько человек.