Боевой аватар

Сержант отчаянно закивал головой, насколько мог, колотясь лбом о мох. Мох пружинил. Он скосил глаза, и увидел громадный черный ноготь.

— Хорошо, — сказал голос. — Осторожно отпусти автомат.

Андрая покорно разжал руки. Надо было тянуть время, что есть сил тянуть. Он лихорадочно думал. Джонас не справился, значит, у них вообще нет шансов — это раз. Два — эта тварь говорит! Невозможно, но это так. И три — она сразу его не убила, значит… Значит, еще есть возможность выжить.

«Беги, дурак, — одними губами прошептал Андрая, глядя на Антуана, лилового от страха. — Беги же!»

Но Антуан его не слышал. Он ничего не слышал, он скорчился у поваленного ствола, зарывшись в теплый, мягкий мох, поджал колени к подбородку и замер. Ему было хорошо — лишь бы только не открывать глаза, не видеть исполинскую черную фигуру, нависшую над ними.

— Сейчас ты встанешь и пойдешь к своим друзьям, — спокойно продолжил голос, словно не замечая шепота сержанта. — Если вы не тронете детенышей, я дам вам уйти.

— Разве тебе можно верить? — спросил Андрая, сам себе изумляясь — «он что, торгуется? Придурок, надо ноги уносить, что ты делаешь?»

— А у тебя есть выбор? — в голосе прорезалось что-то, похожее на иронию.

— Нет, — согласился Андрая.

— Тогда иди — рука, державшая его, исчезла.

— Только помни… — сержант замер. Раздался короткий скрежет и перед ним упал автомат. Дуло его было свернуто в кольцо. — Это мой лес.

Андрая подхватил искореженный АК, рывком поднял Антуана и пошел вперед, не оборачиваясь.

«Я должен их сберечь ребят. Должен рассказать обо всем пророку».

В спину давит, буравит между лопаток тяжелый взгляд. Взгляд огромных черных глаз.

Сержант миновал клетки.

— Сержант? — из-за дерева выступил Элиас.

— Уходим, — Андрая бросил автомат на землю. Элиас взглянул на изогнутый ствол и побледнел.

— Капитан погиб. Эта тварь нас отпускает, если мы не тронем детенышей.

— Ты ему веришь? — крикнул Моиз, вскакивая. — Он убил капитана! Надо выпустить кишки этим мелким, раз они ему так нужны!

— Моиз, он рядом, — сержант устало сел на землю, достал сигарету. — Он нас всех порешит, если мы их тронем.

— Но…он же… — Моиз растерялся, затем отчаянно сжал кулаки. — Это же приказ пророка! Джонас, Паскале, Симон, Питер! Он их убил! И мы просто так уйдем?!

— Он и нас убьет, — кремень щелкал, искры сыпались, но проклятая зажигалка не горела.

— И кто расскажет пророку, что здесь случилось? — Андрая с наслаждением закурил. Небрежно выдохнул дым, чувствуя лопатками неотступный взгляд. — Нам надо выжить, Моиз. Эдему нужны солдаты. Понял?

— Да, сержант, — Моиз устало плюхнулся на землю. — Вас понял.

— Сержант, дай покурить? — хрипло вступил Элиас. — Раз уж такие дела…

— Капитан, — криво улыбнулся Андрая. — В отсутствие Джонаса командование переходит ко мне.

Влажный, напоенный водой мох зашипел, когда он затушил окурок.

— Выдвигаемся к реке. Подберем Кунди, хороним Паскале и домой. Моиз, пригляди за Антуаном, у него крыша малость съехала. Элиас — вперед, я замыкаю.

Лишь пройдя с полсотни шагов, Андрая вздохнул и выпрямился. Замба Мангей больше не смотрел. Ушел, предоставил их собственной судьбе.

Отряд удалялся.

Девяносто метров, сто, сто десять.

Очень надеюсь, что они поскорее уберутся из леса. Я никому не хочу зла. Стреляйте, убивайте друг друга, разрушайте все, что еще уцелело, только не трогайте моих рилл.

Я подошел к клетке, дети уже затихли, и только потерянно перебирали пальцами прутья. Раздраженно ворча — дурная привычка, которую я подхватил у подопечных, снес дверь из толстых бамбуковых прутьев. Дети робко выбрались наружу и боязливо подошли, прижались к ногам, зарылись лицами в шерсть.

— Ступайте следом, — указал я, и двинулся к водопаду.

Мы прошли около полукилометра, когда я наткнулся еще на одного бойца.

Кустарник слева едва колебался, но я знал, что он там: скорчился, вжался в землю, и неотрывно смотрел на нас. У него не было даже сил бежать.

Проходя мимо, я сгреб, придавил верхушку гивеи, и приблизился к юному лицу, (совсем ребенок, не больше двенадцати). К лицу, покрытому частым мелким потом, смертельной испариной.

— Ты — умвамбия, счастливчик, — прогрохотал я на лингала, видя, как мое отражение заполонило пляшущие от ужаса зрачки. — Иди на юг и никогда сюда не возвращайся.

И повел детей вверх по тропе.

Я знал, что он видел. Что навсегда врежется в его память до смертного часа, до последней минуты. Что будет всплывать тенью во снах, жарких и липких от страха.

Он видел, как четырехметровая горилла c серебристой полосой на спине уводила детенышей мимо ревущего водопада. Уводила в лес. Домой.

Глава вторая

Дети скоро устали и еле плелись следом. Я подхватил их на руки и пошел на восток. По последним данным сенсорной сети, семья Бонго была в зарослях молодого бамбука у большой поляны. Там много еды, и я надеялся, что риллы останутся ночевать. Это была ближайшая семья, в которой могли бы принять детенышей.