Боец Круга Поединков

Тарк сорвался с места. Я, именно этого и ожидавшая - тоже, но спустя полсекунды. Уже нихрена не успевая.

Движений Молнии не различил никто: ни я, ни Эдуард, ни Майк с Ником. Невидимый глазу полуоборотень с силой растолкнул их, и они тоже оказались на асфальте. Иные зашлись воплями восторга, подбадривая своего лидера. А он просто появился перед Киарой на доли секунды, чтобы переключить движения.

Потом извернулся и ударил.

Его пятка пришлась точно в живот Киа, чуть ниже солнечного сплетения. А она даже не успела сгруппироваться, просто полетела назад и впечаталась спиной в каменные перила моста.

Обжигающий ад вспыхнул сразу вдоль всего хребта, в животе, но сильнее всего - в пояснице. Споткнувшись от неожиданности, я с грохотом растянулась на асфальте и сжалась в комок, исступленно глотая воздух. Но это была не моя боль, не моя, и всё равно я вцепилась в неё как в одеяло и с силой потянула на себя. Если Киара получила удар, то пусть больно будет мне и только мне.

Сквозь слёзы я видела, как из её рта плеснулась кровь, и как она безжизненно сползла на асфальт с подкатившимися глазами и приоткрытым в беззвучном крике ртом. Её сознание гасло как мой внутренний свет и уносило с собой боль, которую она уже не могла чувствовать и которую переставала чувствовать я. От меня отрывали кусок, у меня вырывали душу и наполняли меня пустотой, потому что я переставала ощущать в своей голове близняшку.

Вскочив на нетвёрдые ноги, я первая оказалась рядом с ней и склонилась послушать её дыхание.

Но его не было.

Ужас сдавил в своих холодных лапах мои лёгкие и не дал мне вдохнуть. Чувствуя его прикосновение, сердце с болью скрутилось в неразборчивый узел и начало исступленно биться о рёбра. Во всём мире было только одно осознание - разум Киары тлел во тьме моей души, моего шестого чувства рыжими угольями. И в этой тьме я кричала, звала её по имени и впервые в жизни, находясь к ней так близко, не слышала ответа.

Руки Майка и Ника грубо отшвырнули меня в сторону, и я хлопнулась задницей на асфальт.

– Мать его, пульс есть, но она не дышит! - выругался Тур и подложил под голову Киа свою пайту. Тигр тут же оттолкнул его и склонился над моей сестрой, чтобы сделать ей искусственное дыхание.

Краем глаза я увидела, как Эдуард, не стесняясь выражений, спорит с кем-то по мобильному телефону, требуя позвать Крестовского. Я это отметила, но не восприняла. Я воспринимала только то, что не ощущала Киару. Это… это была как пустота в груди, в голове. Как холод. Чувство глубокого отчаянья, когда ты не находишь что-то там, где всю жизнь привык его находить. Я сидела во тьме и кричала, звала Киару, но в ответ не слышала даже собственного эха. Мы с ней одно целое в двух телах, мы с ней всегда есть друг в друге, но сейчас я не видела её в себе.

Я видела довольно ухмыляющегося Тарка, который внезапно навис над поглощёнными своей санитарной обязанностью Ником и Майком. Его я видела, я чувствовала, как шквал ярости и гнева поднимается из глубины меня самой, мешая дышать и думать. А за ними как тень следовало что-то ещё, что-то незнакомое, чёрное, охватывающее мои мышцы и нервы.

Намерения Молнии были куда как недвусмысленны. Но на этот раз я оказалась быстрее.

Секунда - и мы кубарем покатились по асфальту. Иные радостно завыли и попятились, давая нам место. Кто-то изумлённо завопил моё имя, и в этом крике лязгнул ужас. Но мне было плевать на всех. Часть меня, моя Киара лежала без дыхания в трёх метрах от меня, и теперь мне было плевать на всех и на каждого. Всё, что я могла потерять, я уже потеряла и знаю, кто в этом виноват.

Вскочив на ноги, я отпрыгнула назад, давая Тарку возможность подняться на ноги.

– Ну что, мразь, хотел подраться?! - зло процедила я и, стянув с плеч тяжёлый рюкзак, отшвырнула его куда-то в сторону. - Давай подерёмся!!!

Пока он тяжело вставал на ноги, я слышала цоканье каблуков: это Ким бросилась ко мне. И я слышала Эдуарда, который крикнул ей одно-единственное "Жаниль!!!", чтоб она замерла на месте.

В неярком жёлтом свете зрачки Молнии были огромными, как у волка.

– А ведь я могу и перекинуться, детка, - прорычал он и оскалил собачьи зубы.

– Ты можешь хоть раздвоиться, - стянув через голову футболку вместе с рубашкой, я отбросила их и сделала круговое движение кистями рук, чтоб размяться, - я тебя всё равно уделаю по десятое марта.

Я не боялась. Я смотрела в его миндалевидные волчьи глаза и не боялась, потому что он больше ничего не мог у меня забрать. Чёрная ярость гудела в каждой моей мышце, и никогда ещё в жизни я не была так готова к драке, как сейчас. Я хотела её, я не могла без неё, я не могла не подраться и не выплеснуть то, что надрывно вопило во мне.