Бочка но-шпы и ложка яда

— В самом деле? — наконец спросил он, отводя взгляд.

Я видела, что он очень взволнован. Наверное, пытается решить, стоит открывать карты или нет, длилось это не более минуты. Взгляд его вновь приобрел твердость, а на губах опять появилась ухмылка.

— Спокойной ночи, — сказал он и коснулся губами моих губ, однако в этом прикосновении не было и намека на страсть. — Ты очень красива и в самом деле способна вскружить голову, но только самые безнадежные дураки дважды наступают на одни и те же грабли. — Он направился к двери, а я сказала:

— Помни, что ты обещал. Жду не дождусь.

— Даже не представляешь, как я хотел бы остаться, — засмеялся он.

— Что же тебе мешает?

— Так скверно потом чувствовать себя идиотом, — заявил он и закрыл за собой дверь.

— Послушать этого парня, — проворчала я, — так со мной могут спать только чокнутые.

Я чувствовала досаду от явного проигрыша, но вместе с тем в глубине души была рада, что он ушел.

Неизвестно, что бы я почувствовала, надумай он остаться. Я рухнула на постель, раскинула руки и сказала:

— Мама дорогая, кажется, я влипла. Вот уж некстати. Впрочем, это всегда некстати.

* * *

Утром я встала рано, чему способствовали два обстоятельства: душевные переживания, терзавшие меня всю ночь, и дикий грохот, который мог поднять с постели даже глухого.

Грохот доносился из комнаты Сусанны, и я малодушно решила проигнорировать его. Если сиделка сбежит, где я найду ей замену?

Расстроенная и даже несчастная, я спустилась в кухню, где тут же появилась Роза. Выглядела она как-то странно, точно собиралась сообщить о том, что уходит, и не могла решиться.

Признаться, меня это здорово обеспокоило, и я выдала свою лучшую улыбку, желая намекнуть, что никому не позволю испортить себе настроение.

— Лариса Сергеевна, — заунывно начала Роза. — Тут такое дело.., даже не знаю, как сказать…

— Говорите как есть. — Поняв, что неприятностей все равно избежать не удастся, отмахнулась я.

— У меня яд пропал, — выпалила Роза. — Целая банка.

Скажите на милость, чей мозг такое выдержит?

— Какой яд? — стараясь быть спокойной, спросила я.

— Крысиный. В погребе крысы зимой картошку жрали, Семеныч и принес, у него внучка в санэпидемстанции работает, вот и услужил.

— И где был этот яд, в погребе?

— Зачем в погребе? — удивилась Роза. — У меня на кухне, в шкафу под мойкой.

Признаться, я лишилась дара речи. Может, Сусанна была не так уж далека от истины, называя Розу отравительницей? Ну кому придет в голову хранить крысиный яд на кухне?

— Вы не думайте, — продолжала Роза. — Он в банке лежал с плотной крышкой и надписью красным фломастером «Крысиный яд». Банка за мусорным ведром стояла, а теперь ее нет.

— Куда же она делась? — вздохнула я.

— Вот и я думаю: куда? Не иначе как взял кто.

Лариса Сергеевна, гнали бы вы в шею всех гостей, — чуть не плача заявила она, чем повергла меня в изумление. — Ведь не ровен час отравят, прости господи.

— Кто отравит? Кого? — опешила я.

— Да хоть бабы эти гениальные. От таких только и жди, что мышьяком накормят. И Крыська наша ничуть не лучше, а может, и хуже. Парень этот, Алексей, явный жулик, по дому бродит и все высматривает. Крыськин жених тоже на подозрении, а Максова вертихвостка — сущая шалава, охмурила парня.

— Так, — сказала я, настоятельно рекомендуя себе успокоиться. — Роза, пожалуйста, сядьте и объясните, откуда у вас такие мысли?

— Так ведь яд пропал. А в доме полно разного жулья.

Я хотела разозлиться, но не успела. Роза подала мне чашку кофе, но вдруг совершенно неожиданно отхлебнула глоток, подождала чего-то, вздохнула и поставила ее передо мной.

— Вроде все нормально, — заметила она с печалью. Такая преданность должна была умилить меня, но на самом деле до смерти напугала.

— Роза, но не думаете же вы в самом деле…

— Я вам вот что скажу: кроме Софьи, Наташки и Макса, я тут никому не верю. Запросто сведут в могилу, глазом не моргнув. Ну, еще нашего Семеныча в расчет не беру и Петровича, конечно. Народ проверенный. Вы кофе-то пейте, пейте. Ежели б чего было, я бы уже прочувствовала.

— Роза, что вы такое говорите, — не выдержала я.

— То и говорю. Мы с Наташкой сегодня совет держали, она того же мнения, что и я. У Наташки ни кола ни двора, и мой лоботряс о матери вспоминает только в день моей зарплаты, случись что с вами, и куда мы с ней пойдем?

— Да вы меня с ума сведете, — пожаловалась я, и Роза удовлетворенно кивнула.

— В могилу вас сведут, помяните мое слово. Яд кто-то из гостей спер. Зачем, спрашивается?

— Как гости могли узнать об этой проклятой банке? — стараясь сохранить остатки здравого смысла, спросила я.

— Так они везде свой нос суют, вот и наткнулись. А когда яд под рукой, далеко ли до греха? Валентина вчера целый час здесь сидела, продымила. всю кухню и все меня о покойном выспрашивала.

А раньше меня не замечала вовсе, точно я кастрюля или вон сковородка. Опять же, Крыськин жених вчера омлет готовил, рецепт у него, видишь ли, свой.