There is a meadow in Swedenwhere I lie smitten,eyes stained with clouds’white ins and outs.And about that meadowroams my widowplaiting a cloverwreath for her lover.I took her in marriagein a granite parish.The snow lent her whiteness,a pine was a witness.She’d swim in the ovallake whose opalmirror, framed by bracken,felt happy broken.And at night the stubbornsun of her auburnhair shone from my pillowat post and pillar.Now in the distanceI hear her descant.She sings «Blue Swallow»,but I can’t follow.The evening shadowrobs the meadowof width and color.It’s getting colder.As I lie dyinghere, I’m eyeingstars. Here’s Venus;no one between us.1990–1993
В Швеции луг зеленый.Там я лежу сраженный,следя одними белкамиза облачными завитками.И, по лугу ступая,вдова моя молодая,любимому на венокклевер рвет из-под ног.Мы обвенчались скрытно,здесь, в приходе гранитном.Снег фату ее создал,вместо свидетелей — сосны.В папоротниковой рамезеркало, где вечерамиплескалась она. Овалопаловым отливал.А нашим ночам светиловолос золотых светилос подушки моей измятой,мотаясь туда-обратно.Теперь вдали, как сквозьвату, я слышу: она напевает«Ласточку» на лугу.Но подпеть не могу.Сумрак вечерний, вязкийскрадывает краски.Луг в темноту уходити подступает холод.Умирая, я вижу звезды.Они всё ближе.Венера светит сквозь тьму.Прочие — ни к чему.Перевод Виктора Куллэ Новый мир, 2010, № 8
T"ornfallet
У шведского лугамне стало туго,и плывет в белкахвода в облаках.По лугу кружитсямоя вдовица;хахалю сплелаиз клевера удила.Мы стали паройв часовне старой.Снег дал нам ясность,был дружкой ясень.За ней покорныйовал озерный,зеркальный, пресный,был счастлив треснуть.С моей постелиее блестеливласы златыена все четыре.Неподалекуее высокийнапев про лето,но песня спета.Вечерняя теменьв широкие теникраски украла.Похолодало.Взгляд, угасая,впер в небеса я.Венера в небе;один я с нею.Перевод Александра Шапиро