Блудный сын

– Издеваешься? Да? – бормотал шеф. – Я тебе ноги повыдергиваю. Я тебе Фрейда в задницу вставлю!

– Явные симптомы скрытого гомосексуального влечения… – со

вздохом констатировал доктор.

Шеф, взревел, как танк, увидевший последнее в своей жизни

препятствие.

– Доктор, я прошу вас, заткнитесь! – умоляюще крикнул Гарнопук. – Что вы себе позволяете? – кричал он на ухо шефу. – Мы ведь по делу пришли.

Шеф дернулся и остановился, словно искусанный пчелами медведь, который понял, что нельзя убивать пчел, поскольку от них зависит количество меда. Он развернулся и бросился к выходу.

– Жду вас на улице…– выкрикнул из-за захлопнувшейся двери.

Оставшиеся облегченно вздохнули. Доктор воспрял духом.

– Какой занимательный для исследования объект… По-моему, в фрейдовской «Ребенка бьют» встречается описание подобного случая. Надо будет перечитать… Чертовски забавно.

– Доктор, – напомнил Гарнопук, – мы ведь по делу пришли.

–Ах, да… – спохватился доктор. – Минуточку…

Он бросился к книжным шкафам, стоящим за креслом, достал

несколько книг, положил их на стол.

– Здесь все, что вам надо… – он ткнул пальцем в книжные

обложки, – значит, Драммонд и Перкинс «Краткий словарь русских

непристойностей» и Уиллер      «Оксфордский      русско-английский

словарь» …

Гарнопук и Зелинский бережно смахнули пыль с глянцевых обложек и с головой нырнули в мутные глубины бездонного и полноводного великорусского языка. Уже стемнело, когда усталые и хмурые, они вышли на улицу. Шеф нетерпеливо шагнул им навстречу.

–Ну? – с надеждой спросил он.

–Глухо… – со вздохом сказал Зелинский. -Чертов голландец, не мог запомнить толком…

– А вы ему звонили? – поинтересовался шеф.

– А то, как же! – вздохнул Гарнопук. – Все, более или менее

подходящее, зачитывали… Может, баба ляпнула что-то несусветное, которого ни в одном словаре нет?

Шеф строго посмотрел на Гарнопука.

– Женщина не может употреблять слова, которых нет ни в одном словаре. У них для этого не хватает ума… – это тоже было одно из твердых убеждений шефа.

–А если эта женщина – Цветаева? – осведомился Зелинский.

– Цветаева в темноте по чужим ширинкам не шарится… -

иронично хмыкнул Гарнопук. – Ладно, поиски только начались…

Всю обратную дорогу они шли молча. Трамвай разрезал вечер

надвое. Темнота валилась по обе стороны от рельса. Над дверью

агентства масляным пятном растекался жидкий свет фонаря. У дверей маячила поникшая женская фигура.

– Выходцева, вы? – осведомился шеф, вглядываясь в ее лицо.

– Да… – шепнула женщина.

Это была хозяйка кота, женщина средних лет с бледным лицом и горящими во тьме кошачьими глазами.

– Нашли? – с надеждой спросила она.

– А то, как же! – с гордостью сказал Гарнопук. – Здесь он…Вас дожидается. – Кстати, как его зовут?

–Черноок… с нежностью произнесла Выходцева.

Детективы вошли в кабинет, следом за ними Выходцева.

– А почему Черноок? – спросил Гарнопук, снимая куртку. – Какое-то не кошачье имя? Да и глаза у него, вероятно, как у всех котов – зеленые?

– Зеленые – только в темноте, а при дневном свете – черные, -сказала кошачья хозяйка.

Она хотела еще что-то сказать, но дикий крик Зелинского, который направился за котом в туалет, не дал ей это сделать. Выходцева в панике заломила руки:

– Боже, что-то случилось с Чернооком!

Зелинский выскочил в коридор. На голове молодого детектива на прямых ногах, выгнув спину, стоял кот. Зелинский, дико визжа, побежал в один конец коридора, потом обратно, пытаясь на ходу сбросить кота таким жестом, каким сбрасывают с головы внезапно загоревшуюся шапку. Но кот только шипел и погружал свои когти все глубже в голову Зелинского.

– Поджигай! – крикнул Зелинский, в очередной раз пробегая мимо Гарнопука.

Гарнопук вынул зажигалку, щелкнул крышкой. Огонек, словно передразнивая кота, с легким шипением вырвался из узкого отверстия.

– Нет! – дико крикнула Выходцева и со всего размаху бросилась на огонек зажигалки.

– Жарь! – не обращая внимания на рухнувшую Выходцеву, закричал Зелинский, пробегая мимо.

Гарнопук с открытым ртом застыл на месте. Выходцева, пользуясь моментом, схватила зажигалку, подбежала к двери и вышвырнула ее в открытую дверь.

– Как ты сказал? – шепотом спросил Гарнопук.

Зелинский, с испугом глянул на коллегу.

– Как-как? Жарь! А то эта сволочь проткнет мне своими когтями мозги…

Гарнопук торжествующе повернулся к шефу.

– Звоните! – закричал он.

Шеф все понял. Он мгновенно схватил трубку и набрал номер голландца.

– Жарь… – одними губами выдохнул шеф заветное слово.

Его лицо вспыхнуло и озарилось улыбкой Наполеона, получившего известие о победе под Аустерлицем.

Гарнопук подпрыгнул на месте:

– Вау!

Зелинский победно вскинул руки. Мерзкий кот, видя радость детективов, злобно прошипел «Мяу» и спрыгнул с головы молодого детектива.

Зелинский с опаской потрогал царапины, и сказал, с сожалением глядя на кота:

– Что ж ты поторопился? Мне как раз на зиму шапку нужно…Ты бы подошел.

Кот недовольно фыркнул и, выгнув хвост, начал с наслаждением тереться о крепкие, стройные ноги своей хозяйки, требуя прекращения затянувшегося спектакля. Выходцева гибко наклонилась, схватила кота на руки и устремилась к двери.