Блудный сын

Облупившаяся краска, отваливающаяся штукатурка, заржавевшее железо изгороди, плющ, пожелтевший от жары, плесень, прижившаяся в многочисленных трещинах бетонной дорожки. На лужайке с проплешинами не хватало лишь таблички со словами: «КВАРТИРЫ ВНАЕМ. ТОЛЬКО ДЛЯ НЕУДАЧНИКОВ».

Собственно, табличка на лужайке стояла, но с первыми двумя словами. Остальные три дописало воображение Карсон после того, как она припарковалась у тротуара и пригляделась к дому.

Помимо таблички, лужайку украшала стайка из семи розовых фламинго.

— Готов поставить мой зад, где-нибудь найдется и пара пластмассовых гномов, — фыркнул Майкл.

Кто-то разрисовал четырех фламинго в яркие, тропические цвета, зеленый и желтый, словно надеясь, что от перемены цвета фигурки эти станут не столь абсурдными. Кое-где верхний слой краски облупился: там проглядывала розовизна.

Странное впечатление производил этот дом, и не потому, что его не поддерживали в надлежащем состоянии. Судя по всему, он был идеальным пристанищем для тех, кого в обществе считали чудиками, вроде того же Бобби Оллвайна, лишившегося сердца. Их так и тянуло сюда, в компанию себе подобных, здесь они не привлекали внимания.

Небритый старик стоял на коленях на второй ступеньке крыльца, чинил одну из стоек перил.

— Простите, пожалуйста, вы здесь работаете? — спросил Майкл, показывая старику свое удостоверение.

— Не больше, чем должен. — Старик оценивающе оглядел Карсон, но обратился к Майклу: — Кто она?

— У нас в конторе тот самый день, когда можно привести на работу сестру. Вы тут техник-смотритель?

— Этой развалюхе техник-смотритель не положен, но я чиню, что могу. Вы пришли посмотреть квартиру Бобби Оллвайна?

— Новости распространяются быстро.

Положив отвертку, старик поднялся.

— Хорошие новости — да. Следуйте за мной.

Внутри их ждала темная, душная, дурно пахнущая лестница.

От старика тоже пахло не очень, и, когда они поднимались следом за ним на второй этаж, Майкл сказал: «Больше не буду жаловаться насчет своей квартиры».

У двери с табличкой «2D» старик достал из кармана мастер-ключ.

— Слышал в новостях, что ему вырезали печень.

— Сердце, — поправила его Карсон.

— Еще лучше.

— Вам не нравился Бобби Оллвайн?

Старик повернул ключ в замке, открыл дверь.

— Практически его не знал. Но теперь его квартира будет стоить на пятьдесят баксов дороже. — Увидев на их лицах недоумение, пояснил: — Есть люди, которые согласны за это доплатить.

— Кто? — полюбопытствовал Майкл. — Семейка Аддамс?[15]

— Просто люди, которые хотят, чтобы у квартиры была история.

Карсон переступила порог, а когда старик хотел последовать за ней, Майкл мягко его придержал.

— Мы позовем вас, когда закончим.

Пусть Оллвайн, уходя, и опустил жалюзи, в комнате царил слишком уж густой сумрак, учитывая яркость солнца.

Карсон нашла выключатель, включила люстру под потолком.

— Майкл, ты только посмотри.

В гостиной стены и потолок выкрасили черным. Черными были полы, плинтуса, двери и дверные коробки, рамы. Даже жалюзи.

Мебель ограничивалась креслом, обитым черным винилом, которое стояло по центру комнаты.

Майкл закрыл за собой дверь.

— Слушай, а Марта Стюарт[16] по совместительству не занимается дизайном жилых помещений?

Окна были закрыты, кондиционер отсутствовал. В жарком, влажном воздухе стоял сладковатый запах.

— Что это за запах? — спросила она.

— Лакрица.

Густой, сладкий, облепляющий… Точно — это запах лакрицы. Вроде бы приятный, но тут он вызывал у Карсон тошноту.

Черный пол блестел, как зеркало, на нем не было ни волоска, ни пылинки. Она провела пальцем по подоконнику, по дверной коробке. Палец остался чистым.

Как и в библиотеке при виде трупа Оллвайна, Карсон охватил страх, тревога, которая холодком поползла по позвоночнику к затылку.

В безукоризненно чистой кухне Майкл помялся, прежде чем открыть черную дверцу холодильника.

— Такое ощущение, что меня ждут отрезаные головы, разложенные между банками с маринованными огурцами и майонезом, и сердце в мешочке с герметизирующей полоской.

Даже внутренние поверхности холодильника были черными, но голов на полках Майкл не обнаружил. Только кусок кофейного торта и кварту молока.

Полки буфетов пустовали. Лишь в одном ящике лежали три ложки, две вилки, два ножа.

Согласно регистрационной книге Оллвайн прожил в этой квартире два года. Обыск показал, что он мог покинуть ее в любой момент и отправиться в путешествие налегке.

Обследовав гостиную и кухню, они переместились в спальню. Увидели те же черные стены, пол, потолок. Даже простыни были черными. Как и тумбочка у кровати, настольная лампа и радиоприемник, в котором светились зеленые цифры электронных часов.

— Куда мы попали? — В голосе Карсон слышалось изумление.

— Может, он сатанист? Или свихнувшийся фэн хэви-металл?

— Музыкального центра нет. Телевизора — тоже.

Майкл нашел источник лакричного запаха. На подоконнике стоял поднос с несколькими черными свечами, ни одна из которых в этот момент не горела. Наклонился, принюхался.

— Ароматические свечи.