Блудливое Средневековье

Городские власти контролировали и хозяев публичных домов, заставляя их заботиться о своих работницах – «статуты отразили и заботу средневекового общества о падших женщинах: об их здоровье, о покое в доме, отдыхе, честном вознаграждении, о возможности возврата к праведной жизни после уплаты хозяину соответствующих выплат. Правила включали санитарные предосторожности. Кстати, и церковь, осуждая проституток за грех, постоянно провозглашала, что нельзя препятствовать им посещать службу по воскресеньям или по праздникам; во многих дидактических произведениях церковных авторов утверждалось, что проститутки имеют право сохранить свои деньги, нажитые неправедным трудом.

Прием в публичный дом регулировался статутами, обращенными к его содержателю или содержательнице. Так, запрещалось брать замужних, больных, беременных, несовершеннолетних, а также одиноких женщин без их желания. Предпочтение следовало отдавать иногородним и одиноким девушкам».

Клавдия Опитц считает, что не все было так хорошо, как представляется на бумаге. Если во Франции, например, публичные дома были организованы четко, как монастыри, как бы странно ни выглядело такое сравнение, то в Германии местные власти сквозь пальцы смотрели на творившийся там бардак и самовластье хозяев. «Низкие доходы, высокие цены на еду, жилье и более всего на одежду и украшения, нужные, чтобы сделать себя привлекательными для клиентов, означали, что даже организованные проститутки оставались бедными. Многие так глубоко залезали в долги, что становились фактически рабынями или крепостными владельцев борделей: практика, которая официально запрещалась, но была тем не менее повсеместной».

Из книги Миллы Коскинен «О прекрасных дамах и благородных рыцарях»

Юрист Хостиенсис, живший в тринадцатом веке, поднял еще один интересный вопрос. Как известно, далеко не все крестоносцы были рыцарями, и среди крестоносцев было много женщин, которые, как и рыцари, «принимали крест», то есть отправлялись в Святую Землю с целью освобождения гроба Господня. Часть их были чьими-то женами, дочерями и сестрами. Некоторые были воинами с собственными отрядами. Некоторые были наложницами, конкубинами, желающими разделить с любимыми честь и тяготы похода. С ними проблем не было, крестоносцы как крестоносцы. Но могла ли стать крестоносцем женщина, чьи связи с мужчинами были беспорядочными? С одной стороны, такая женщина, несомненно, привлекла бы в ряды крестоносцев многих мужчин, потому что нет на свете силы сильнее любви. Это, в свою очередь, укрепило бы ряды воинов Господних. С другой стороны, эти крестоносцы руководствовались бы в своих действиях далеко не душевным движением. Посему, по мнению юриста, доступные женщины не должны допускаться до принятия креста в ряды полноправных крестоносцев.

Мужская проституция

Джек Хартнелл в книге «Голое Средневековье» пишет, что «терпимость в отношении «содомитских» преступлений могла в действительности зависеть от того, в какой степени гомосексуальный мужчина выходил за рамки обычной половой роли. Самая отталкивающая гомофобная риторика адресовалась пассивным гомосексуалам, в чьем случае телесное проникновение подразумевало, что их постельный опыт имел недопустимо женский характер. Сравнительно с этим активный сексуальный партнер, как полагали, играл типично мужскую интимную роль, хотя и был нравственно заблудшим».

Ольга Тогоева с этим выводом Хартнелла не согласна и, наоборот, считает, что церковь со снисхождением относилась именно к пассивным гомосексуалам, видимо, потому, что они играли подчиненную роль, а основная часть вины лежала на активном партнере. Интересно описанное ею в исследовании «Продажная любовь в средневековом обществе» дело Джона Райкнера, которого в 1394 году судили в Лондоне за мужскую проституцию.