Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Но мы предпочли перетаптываться возле стены. Мустафа даже не предположил, что наша неловкость обусловлена естественным чувством брезгливости.

Когда он вышел, я подняла глаза на Миру и прошептала:

— Спасибо. Если бы не ты, я бы точно сдалась. Устроила бы истерику. Не знаю, что бы они тогда со мной сделали.

— Нетрудно предположить, что именно, — хмыкнула Мира, с отвращением глядя на кровать, — бедные девочки. Попасть в такое место. .

Я всегда считала, что такие девушки сами во всем виноваты, — неуверенно сказала я, — ну скажи, кто их заставлял подписывать контракт с какими-то малознакомыми турками? Они же непрофессиональные танцовщицы! Неужели и правда думали, что их везут исполнять танец живота? Как будто бы в Турции мало своих исполнительниц. Мира передернула плечами.

— Лучше подумай, как нам отсюда выбраться Ну, поговорим мы с девчонками, а дальше-то что?

— Можно сделать вид, что они нам понравились, и сказать, что придем завтра, — предложила я, — можно даже оставить аванс. Тогда они не буду! трогать девиц, чтобы сохранить им товарный вид А мы спокойно уйдем и сразу же отправимся в полицию или в посольство.

— Что-то мне не очень охота возвращаться сюда и завтра, — пробормотала Мира.

В этот момент в дверь постучали — неуверенно и тихо.

— Входите! — крикнула Мира.

Дверь открылась, и в комнату вдвинулись две худенькие невысокие девушки, тихие, как тени. Они были похожи, как сестры, — обе тонкокостные и русоволосые, хотя одна из них, по-видимому старшая, когда-то пыталась красить волосы в водевильно-рыжий цвет. Наверное, она давно махнула рукой на собственную внешность — волосы отросли на добрых десять сантиметров у корней. Дешевые бархатные платья и украшения из самоварного золота еще больше подчеркивали неприглядность их внешности. Два затравленных тощих зверька. Девушки смотрели куда угодно, только не нам в глаза. Одна из них села на кровать и принялась меланхолично обкусывать ногти, другая уставилась на Мирины туфли.

— Привет, — неуверенно улыбнулась я.

Они не удостоили меня и взглядом. Я жалобно посмотрела на Миру — может быть, девушки уже давно не в состоянии вступать в вербальный контакт? Может быть, унизительная страшная работа превратила их в некое подобие людей, биороботов, которые способны только на примитивные физиологические действия — принимать пищу, посещать уборную и ублажать мужчин?

— Девочки, вам привет от Оли, — сказала Мира, через голову снимая блузку и вешая ее на ручку двери, чтобы никто из любопытных турков не подглядел за нами в замочную скважину.

Старшая проститутка дернулась, как будто бы получила пощечину.

— Что? — хрипло переспросила она, поднимая серое неухоженное лицо.

— От Оли, — тихо повторила Мира, — мы пришли за вами.

— За нами? — тупо повторила младшая. На вид ей было не больше восемнадцати.

— А ты сама как думаешь? — разозлилась я. — Хочешь сказать, что у тебя было много клиенток женщин?

Старшая равнодушно передернула костлявыми плечиками.

— Всякие бывали, — у нее был низкий прокуренный голос, — мы здесь уже полгода, всех и не запомнить.

— Ольга сегодня сбежала, так нам так досталось, — пожаловалась младшая, — с нашего счета сняли по пятьсот долларов.

— У вас еще и счет есть? — удивилась Мира.

— Это они так называют, — скривила измученные герпесом губы старшая, — придумали, будто бы мы должны хозяину, Мустафе, по две тысячи долларов каждая. Якобы столько стоили наши билеты и содержание. Когда мы отработаем сумму, сможем, уехать.

— Только это западня, — младшая рассмеялась, как будто бы рассказывала что-то комическое, — за каждого клиента нам начисляют пять долларов. А за каждую провинность отнимают десять. У меня вот например, минус двести долларов счет.

— А у меня минус тысяча пятьсот, — перебила старшая, — и все потому, что пару недель назад я вы шла из себя и ударила клиента. Но Ольге хуже всех пришлось. Ее почему-то клиенты любили, по десять человек в день к ней ходило. Ее бы ни за что не от пустили просто так.

— Как ей удалось вырваться? — спросила Мира. — И почему вы не убежали вместе с ней?

— Раз в неделю у нас банный день, — объяснила младшая, — специально для нас топят сауну, чтобы мы могли вымыть голову и привести себя в порядок Обычно мы ходим все вместе, но сегодня у Ольги был клиент, и она осталась в комнате. Наверное клиент был хлипкий. Ей удалось ударить его так, что он потерял сознание. Она сбежала через окно. В нашей комнате, где мы спим, окон нет, так что побег не представляется возможным. А здесь — есть, но здесь всегда клиенты. Попробуй с ними справься Оле просто повезло.

Мой взгляд уткнулся в темный прямоугольник, слегка подсвеченный розоватой настольной лампочкой, — именно она и создавала интимно-пошловатый эффект улицы красных фонарей. Разгадка была слишком проста, чтобы сразу в нее поверить. Выглянув в окно, я удостоверилась, что второй этаж — это не так уж и высоко, и максимум, что грозит смельчаку, спрыгнувшему с этой высоты, — это потеря туфель. Впрочем, в подобной ситуации о таких мелочах, как мода, думать не приходится.