Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Наша независимость, внутренняя и финансовая, наша молодость и смелость носили нас по миру, словно грозовой шквал бадминтонные воланчики. Мы садились в очередной лайнер, чувствуя себя первооткрывателями, лихими и независимыми. Но в то же время наши женские сердцевины словно магнитом тянули к нам приключения, которые были связаны с переменой мест лишь опосредованно. В каждой новой стране, в каждом городке мы сканировали взглядом местных мужчин, начиная предсказуемую, но такую волнующую игру. В каждом кружочке нашей истрепанной карты мира нас ждала любовь в миниатюре. Я знаю немало девиц, которых подобное признание заставит поджать губы и наградить нас известным эпитетом. Но мы с Настасьей сразу условились, что раз уж истинное ураганное чувство, о котором прокричали все классики мира, нас пока миновало, то, не осуждая друг дружку и не мучаясь угрызениями совести, мы будем развлекаться на всю катушку. Риска испортить репутацию у нас не было, равно как и почти не было шансов повторно встретиться с героями наших миниатюрных романов. Мы безжалостно оставляли позади очередных мужчин, они переставали для нас существовать и превращались в безжизненные приятные воспоминания, как только мы садились в самолет.

И пусть моя жажда приключений была омрачена воспоминаниями известного содержания, и пусть все мое существо противилось курортной легкомысленности, но я, взяв волю в кулак, решила – раз уж мне довелось очутиться в стране свободы и любви, я использую этот шанс на полную катушку. В конце концов, не могу же вечно страдать по человеку, подробности чьего лица помнились мне смутно.

Мы прибыли в Бангкок, наскоро приняли душ, привели себя в порядок, и я скомандовала Настасье, что настал час приподнято отправиться на поиски тех, кто мог бы скрасить наше одиночество.

– Мира, а ты уверена, что тебе это надо? – попробовала возразить она. – Еще вчера ты щебетала о возвращении в Эдинбург, а теперь…

– Еще вчера я просиживала штаны – вернее, трусики-бикини – на Гоа. А теперь я в Бангкоке, городе свободы и любви, – расхохоталась я, – и я знаю, что делаю, поверь мне.

То, что мы увидели на главной туристической улице, внушало оптимизм: вокруг было полно путешественников, преимущественно мужчин. Ни я, ни Настасья не рассматривали тайцев как потенциальных любовников: они были в полтора раза ниже каждой из нас, к тому же выглядели такими хилыми, что было просто непонятно, а что же с ними делать.

Но зато с представителями прочих наций все было в порядке. Как говорится, выбирай на вкус: радостно галдящие немцы, заинтересованно оглядывающиеся по сторонам англичане в белых шортах, пересмеивающиеся французы, серьезные голландцы с одинаковыми грубыми рюкзаками.

Мы уселись на терраску уличного кафе, заказали дыню (ее принесли очищенной и нарезанной на маленькие дольки, только за это можно было влюбиться в Таиланд), креветки и принялись лениво обсуждать мужчин, которые прохаживались мимо нас, словно манекенщики на показе мод. Поскольку злачный квартал был не то чтобы очень велик, некоторые персонажи проходили мимо нас дважды, а то и трижды. В результате горячих дебатов было выяснено, что Настасье более всех симпатичны смешливые французы, ну а я, ведомая изо всех сил подавляемыми чувствами, пялилась на рослых блондинов голландцев, скандинавских богатырей, похожих на Валерия.

«А что, это мысль, – осенило меня, – найти мужчину, похожего на него хотя бы внешне…»

Настроение наше было отличным, цель можно было считать сформированной, все прочее решалось исключительно за счет нашей активности.

В путешествии куда проще познакомиться с мужчиной, чем в том месте, где ты обитаешь постоянно. Московские мужики подозрительны и тешат себя горделивыми надеждами, что ты собираешься отнять у них свободу и нажитое имущество. И решиться на приятный необременительный роман им порой бывает непросто. А вдруг ты измученная одиночеством сентиментальная дура, которая будет доставать его звонками, когда он сделает попытку испариться? Совсем иное дело – курортный роман, который по закону жанра заканчивается, когда ты протягиваешь сотруднику таможни свой авиабилет. Поэтому в Москве у нас, как и у любых других одиноких особ, может быть и полугодовой простой с мужчинами. Но в путешествии мы не теряемся и, как говорится, берем от жизни все.

Первый голландец, к которому я обратилась в мифическом поиске зажигалки, повел себя как-то странно. Он, едва на меня взглянув, принялся хлопать своими массивными ладонями по карманам. Напрасно я вертелась перед ним, словно танцующая марионетка. Полыхнув огоньком у кончика моей сигареты, он растворился в толпе.

Машинально затянувшись, я вернулась за наш столик, крайне озадаченная.

– Просто у тебя неправильные флюиды, – Настасья показала мне кончик розового языка, – ты влюблена в другого мужчину, и данный самец чувствует, что ты занята. Поэтому ты не вызываешь у него интереса.

– Хочешь сказать, что из-за этого шотландского придурка мне не будет везти с мужиками? – Я угрожающе нависла над ней. – А вот и дудки. Уверена, что тот голландец просто голубой.