Блокада. Том 2

За два месяца, прошедшие с тех пор, фон Лееб не раз надеялся, что счастье вновь улыбнется ему. Но он понимал, что судьба его неразрывно связана с судьбой этого проклятого Петербурга.

Что же будет теперь? Зачем Гитлер звал его сюда, в «Бергхоф»? Чтобы снять с поста командующего? Но отдать такой приказ фюрер мог и по телефону.

В том, что Гитлер вызвал его не в свою ставку «Вольфшанце», а в отдаленный от управления войсками «Бергхоф», фон Леебу виделось что-то роковое. Не предстоит ли ему исчезнуть незаметно для штаба немецкой армии? И не об этом ли свидетельствует присутствие здесь Гиммлера?

Может быть, Гитлер расстреляет его на месте, ведь в свое время ходили слухи, что тогда, в тридцать третьем, он лично застрелил двух генералов.

Или концлагерь… Нет! Только не это!

Фон Лееб инстинктивно дотронулся до кобуры своего пистолета. Она была пуста. Каждый, кто въезжал в Берхтесгаден, независимо от должности и звания, должен был оставлять личное оружие на контрольном пункте.

…Когда за спиной фон Лееба раздался голос Фегелейна, приглашавшего его подняться в кабинет фюрера, фельдмаршал не сразу понял, чего от него хотят. Он был полностью деморализован. Фегелейну пришлось повторить приглашение. На этот раз фон Лееб торопливо ответил:

— Да, да, конечно…

И стал медленно подниматься по устланной ковром лестнице.

Гитлер сидел за письменным столом. На столе была разостлана карта. Справа стоял небольшой глобус, копия того, что находился в кабинете фюрера в новой имперской канцелярии.

— Садитесь, фон Лееб, — сказал, не поднимая головы, Гитлер в ответ на приветствие остановившегося на пороге фельдмаршала.

Фон Лееб настороженно посмотрел на Гитлера. То, что фюрер был в тирольском крестьянском костюме, почему-то несколько успокоило фельдмаршала. Он уже более твердыми шагами приблизился к Гитлеру, однако сесть в одно из стоявших перед столом кресел не решался, ожидая повторного приглашения.

Но Гитлер резким движением поднялся сам, вышел из-за стола и внимательно, с ног до головы, с какой-то загадочной усмешкой оглядел фон Лееба.

— Как ваше здоровье, генерал-фельдмаршал? — неожиданно спросил он.

«Значит, отставка», — подумал фон Лееб. Он опустил голову, в глаза ему бросились острые голые колени Гитлера. И вдруг фельдмаршал ощутил какое-то странное спокойствие. В сущности, ему было уже все равно. Сам того не замечая, он свыкся с мыслью об отставке, готовясь к этому каждый раз, когда очередная попытка ворваться в Ленинград оканчивалась неудачей.

Однако ответил:

— Я здоров, мой фюрер.

— Отлично, — сказал Гитлер и, как показалось фон Леебу, снова чуть усмехнулся. — Тогда приступим к делу. Подойдите!

Фон Леебу достаточно было одного взгляда, чтобы узнать лежавшую на столе карту, — это была карта северного направления.

— Сколько времени, по-вашему, Петербург сможет выдержать блокаду? — спросил Гитлер.

Фон Лееб готов был услышать об отставке, готов был и к худшему. Но этот деловым, будничным тоном заданный вопрос сбил его с толку.

— Я… не вполне понял, мой фюрер, — запинаясь, ответил он. — Вас интересуют запасы продовольствия в городе? Полагаю, что их может хватить на несколько… дней. Может быть, недель… Я думаю, что в условиях полной блокады…

— Ее не существует, этой полной блокады! — выкрикнул Гитлер и ударил ладонью по карте.

Фон Лееб недоуменно посмотрел на него, затем опустил взгляд на карту, снова поднял голову и сказал:

— Если вы имеете в виду снабжение Петербурга по воздуху, или по водному пути…

— Вот именно! — воскликнул Гитлер. — Ее нет, этой блокады! Нет! Это фикция! Я держу огромную армию под Петербургом, а большевики спокойно шлют свои транспорты с продовольствием через Ладожское озеро!

— Это не совсем так, мой фюрер, — стараясь говорить как можно сдержаннее, сказал фон Лееб. — По нашим сведениям, продовольственное положение в городе чрезвычайно напряженное. Что же касается снабжения по Ладоге, то, во-первых, большая часть транспортов топится нашей авиацией, а во-вторых, водный путь не вечен и, как только настанет зима…

— Что?! — в бешенстве закричал Гитлер и сжал кулаки. — Зима? Вы, значит, намерены ждать до зимы?!

Он сделал несколько быстрых шагов по комнате, остановился у противоположной стены и, повернувшись к неподвижно стоявшему фон Леебу, срывающимся голосом продолжал:

— Только негодяй, предатель, изменник может полагать, что я намерен тянуть восточную кампанию до зимы! Сейчас конец сентября. Москва будет в моих руках не позже середины октября! Я собираю все силы в единый бронированный кулак, чтобы покончить с Москвой. А две армии — целых две армии! — и воздушный флот генерал-фельдмаршала фон Лееба намерены отсиживаться под Петербургом и ждать наступления зимы?!

— Мой фюрер, — растерянно произнес фон Лееб, чувствуя, что не владеет собой, — но, согласно вашему же приказу, Петербург обречен на удушение блокадой! К тому же сейчас, когда вы забрали у меня часть войск, штурмовать город и в самом деле бессмысленно…