Блокада молчания

— Не, товарищ полковник, никто не видел, — помотал головой «унтер-офицер» полиции. И не удержался от скабрезной ухмылки: — А если кто и видел, Павел Макарович, он ведь умрет, но не признается.

«Идиоты», — подумал полковник.

— Так выгружайте клиента, Сидоркин, — всплеснул он руками. — Чего ждем? На голгофу его!

— А куда это? — замешкался не слишком башковитый подчиненный. — На мачту, что ли?

— Можно и на мачту, — раздраженно скривился Вровень. — В каюту тащите, идиоты.

Настроение у Павла Макаровича не заладилось с раннего утра — раздражало все, на что устремлялся взгляд. То ли предчувствовал что-то организм, то ли день был не его…

Под тентом в моторной лодке вспыхнула возня. Такое ощущение, что просилось на волю крупное животное — оно мычало, отбивалось, сучило задними конечностями. Четверо помощников в штатском, в их числе «безусловный» громила, выше всех на голову, с невозмутимой миной и убойными кулаками, вытащили из-под тента мужчину хлипкого телосложения со связанными руками. На голове у него красовался картофельный мешок.

— Сопротивлялся при задержании, товарищ полковник, — объяснил Сидоркин. — Бился как лев, чуть Ващенко без достоинства не оставил. Пришлось надеть на задержанного смирительную рубашку.

Доставка «куда надо» вылилась в затяжную душераздирающую процедуру. Двое перескочили на борт, стали принимать у товарищей брыкающееся туловище, попутно отвешивая оплеухи. Видать, бедняга понимал, что ничего утешительного ему не светит. В ответственный момент передачи груза он чуть не вывалился за борт, прокусил здоровяку руку через мешок. Тот даже не поморщился, схватил пленника за шиворот и без особых церемоний швырнул на яхту.

— Резистор оказал сопротивление… — хихикал, отдуваясь, плечистый Ващенко — лучшие годы жизни, судя по бронзовым бицепсам, он провел под штангой в тренажерном зале.

— Отбился от рук? — вторил ему Сидоркин, поднимая пленника за шиворот и посылая вдаль. — Не беда, мы его ногами попробуем…

Совместными усилиями добычу заволокли в надстройку, и какое-то время оттуда доносились звуки борьбы. Павел Макарович досадливо качнул головой, изрек в пространство:

— Сами виноваты, Лев Васильевич. Вас никто не принуждал к противоправным деяниям, могли бы жить нормальной жизнью, наслаждаться нашим раем, как все нормальные люди.

Он затушил сигару, шагнул к двери в надстройку, замешкался, наслаждаясь видом вечернего черноморского городка. Неожиданно послышался смех. «Подловила ведь, чертовка!» — подумал полковник. Фигуристая блондинка в недорогом купальнике телесного цвета спрыгнула в воду с куска скалы, зависшего над бухтой. Взметнулась туча брызг, и Вровень отпрянул, едва не разбив затылок.

— Поймала, поймала! — вынырнула лукавая мордашка и заразительно засмеялась.

И где ее носило последние полчаса? Лазила по скалам, учиняя набеги на гнездования перелетных птиц? С Люсьен такое бывает. Как упрется единственной извилиной в какую-нибудь непробиваемую дурь. И почему он так благоволит этой белокурой бестолочи с ветром в голове?

— Люсьен, ты когда-нибудь допрыгаешься, — беззлобно проворчал Павел Макарович, утирая соленую влагу с лица. — Учти, если будешь так себя вести…

— И что тогда, Павел Макарович? — гоготнуло белобрысое чудо. — Не возьмете с собой в эмиграцию?

Да типун ей на язык, этой дуре. Надо же до такого додуматься.

— Павел Макарович, а кого прибрали ваши ухари? — Блондинка прильнула к борту, держась за якорную цепь. — У вас там вечеринка, да? — Она мотнула головой, пофыркала, и в шаловливых глазенках мелькнула искра разума.

— Не твоего ума, Люсьен, — буркнул Вровень. — Ты бы это… — Он помешкал, окинул цепким взором каменистый антураж, море, над которым с криками носились чайки. — В общем, поплавай тут, на борт пока не лезь, но далеко не уплывай, договорились? С черепашками там пообщайся, с птичками… Локтионов! — он вскинул голову к рубке, там мгновенно напрягся и сделал учтивую мину рулевой. — Кончай доламывать свой компас, хрен с ним, не заблудимся в трех волнах. Следи, чтобы Люсьен не понесло, куда не надо. Брынец! — И сержант на корме, неплохо гармонирующий с алюминиевым рундуком, соорудил аналогичную мину. — Бдеть во все концы и никуда с палубы не отлучаться. Всем понятно? Бездельники, мать вашу… — И, фыркнув в адрес непонятно кого, полковник Вровень полез в надстройку.