Блок №667

В камере номер девять все ходили туда-сюда, и на Мальчика сначала никто не обращал внимания, но когда мельтешение людей закончилось, всех вдруг сразу удивил непонятно откуда появившийся незнакомый подросток. Мальчика обступили кольцом любопытствующие и спросили, кто он и как тут оказался. Мальчик сказал, что он Мальчик и что он из восьмой камеры, и сюда попал путем некоторых перемещений.

– Эй, Захар, из твоей бывшей камеры!

– Эй, Мосол! Проснись!

– Эй, Дрыль!

– Эй!..

Дрыль сказал Мальчику:

– Ну… Вот… Мальчик, а это… Ну, сам, а я… Во, смотри, хромать стал…

Мосол из-под нар прохрипел, что никого не хочет видеть из восьмой камеры и, вообще, по какому праву у него отобрали его дощечку.

Захар крепко поцеловал Мальчика в затылок, обнял сзади за плечи и подмигнул собравшимся:

– Это Мальчик, он мой товарищ.

Мальчик нырнул вниз и вырвался из объятий Захара:

– Никогда я не был твоим товарищем, Захар. И, кстати, где твои шикарные, коричневые с черной каемочкой зубы?

– Сам не знаю, Мальчик, как-то растерялись все, жевать уже нечем – языком пищу растираю. Но это все ерунда, это все ничего, мы с тобой заживем как надо!

– Нет, Захар, не получится.

– Получится, Мальчик, получится. У нас в девятой камере нет основного, у нас коллективное управление, а у меня, Мальчик, сам знаешь, голос очень зычный, поэтому ко мне прислушиваются – так что держись меня, Мальчик.

Мальчик с деланным удивлением повернулся направо, любопытный Захар тоже посмотрел в ту сторону, и когда он повернулся назад, чтобы спросить, на что так пялился Мальчик, сам Мальчик уже растворился в гудящей толпе, коллективно следящей за порядком в камере.

Мальчик залез под нары и пощекотал тонким прутиком за шиворотом у Мосла. Мосол заерзал, открыл глаза, открыл рот и крякнул:

– Рыжий, а ты откуда тут взялся?

– Мосол, у тебя появился странный юмор, неужели на тебя так подействовал переезд.

– Рыжий, ты стал говорить как Мальчик. Ты, наверно, хочешь согнать меня с моей теплой лежанки?

– Мосол, затянувшаяся шутка – очень плохая шутка.

– Да, Рыжий, когда-то моим искрометным шуткам восхищался сам надзиратель.

– Да что ты говоришь, Колпак?

– Рыжий, ты сдурел, что ли, какой я тебе Колпак? Колпак только может чужие надзирательские пайки жрать – гад!

Мальчик крепкими пальчиками помассировал перекошенную гневом дряблую щеку Мосла, вздохнул и сказал:

– Поспи, Мосол, может быть, тебе приснится другой сон.

6

Дактиль схватил Мальчика за шиворот и выволок на середину камеры. Захар вспрыгнул на лавку и закричал, временами переходя на визг:

– Слушайте меня все! У нас появился новый человек, зовут его Мальчик! Он мой товарищ! Тут некоторые претендуют, но я вам сразу скажу – это бесполезно! И всякие споры на эту тему считаю закрытыми! Ура! И еще раз…

Захара столкнул с лавки Ильич и воззвал:

– Сокамерники! Почему мы слушаем этого дурака Захара, который у нас совсем недолго и который нам уже наврал тут много чего?! Почему мы самого Мальчика не спрашиваем, как и с кем он видит себя в нашей камере?! Почему, я вас спрашиваю?!

Ильича за пятку дернул Биллер, Ильич кувыркнулся под стол. Биллер оперся на заботливо подставленное плечо Дактиля, тяжело запыхтел, но все же взгромоздился на освободившееся место.

– У нас тут что?! А то! Мы все вместе тут! Так?! Значит, и Мальчик должен быть со всеми! Ясно?!

Очень многие из собравшихся закричали, что им все ясно, но в то же время многие другие из собравшихся закричали, что им ничего не ясно. Но Биллер с помощью Дактиля уже сполз с трибуны, Ильич еще не выбрался из-под стола, а Захар, решив погромче крикнуть, сделал слишком глубокий вдох и, вместо того, чтобы озарить сознание несведущих, иступленно закашлялся, поперхнувшись собственной слюной. Мальчик воспользовался образовавшимся затишьем, сел на лавку, поджал ноги, обхватив колени руками, и тихо сказал:

– Вы так мне все нравитесь, и я очень хочу, но, увы, не могу быть товарищем каждому из вас, потому что я товарищ Виссона, а Виссон очень болезненно реагирует, когда претендуют на что-то, принадлежащее ему. Например, Трюфелю из третьей камеры он при мне откусил язык только за то, что тот по ошибке облизал его ложку. И как я понял из разговора надзирателя Афрона с охранником Младшим, Виссона вот-вот вернут в вашу камеру.

– Он нас пугает!

– А вдруг не пугает?

– Виссон мертв! – он повесился!

– Виссон жил, жив и будет жить!

– Откуда он мог слышать разговор Афрона с Младшим?!

– Мальчик находился поблизости от самого Афрона!

– Виссон никогда бы не стал откусывать чужой язык!

– Виссон, когда сердитый, может откусить все, что угодно!

– Да плевали мы на этого Виссона – нас вон сколько!

– Сколько?

– Ну, вон!!! Вон!! Еще вон! И там еще вон. Ну и…

– Вот вам первым он языки и пооткусывает!

Биллер поднял голову и крикнул:

– Да что мы будем лебезить перед каким—то Мальчиком из-за какого-то Виссона?!

– Не будем!

Биллер хотел опять взгромоздиться на лавку, но недоуменно обнаружил, что Дактиля с его заботливым плечом нет рядом. Дактиль незаметно прошел за спину Мальчика, наклонился к нему и зашептал: