Блог «Серп и молот» 2021–2022

«Америку» он мне открыл! А то я не знал, что любой поддельный документ, хоть исторический, хоть коммерческий, обязательно сопровождается шлейфом тоже поддельных документов. Никто не вбросит в архив бумажку, не сопроводив ее другими бумажками, если во вбросе есть такие указания, как в рассматриваемом «приказе». Набросать фальшивок можно, можно их изготовить так, что выглядеть они будут как самые настоящие. Методов изготовления фальшивок много, можно заново, например, сделать документ, где-нибудь взяв старую бумагу, бланки. Можно взять новую бумагу и искусственно ее состарить. А можно взять подлинный документ, вытравить с него либо весь текст, либо его часть, нанести новый. И без специальной экспертизы, без применения специального лабораторного оборудования и реактивов вы признаки подделки не выявите. Но вам из архива никто не выдаст на руки документы для проведения их экспертизы. Смотрите, фотографируйте, делайте копии, но вынести не дадут. Но копию на комплексную экспертизу не отдашь. Если даже эксперт даст заключение по копии, то оно будет иметь ничтожную силу.

Значит, без экспертизы никак? Да как! Еще как! Криминалисты знают, что — как. В моей практики были случаи признания документов поддельными, недействительными, несмотря на то, что эксперт не мог выявить ни одного признака подделки. Тот, кто не занимался раскрытием и расследованием преступлений, связанных с подделкой документов, может удивиться. Но это даже не очень редкая ситуация, особенно при расследовании преступлений в сфере экономики.

Бланк организации — настоящий, печать организации — настоящая, подпись руководителя — настоящая, текст нанесен аппаратом организации. Заключение эксперта — признаков поддельности не установлено. Но лицо, которое использовало этот документ, пошло под суд, и в приговоре — совершение преступления с использованием недействительного документа. Чудеса? Ничего чудесного. Один из сотрудников организации, вступив в сговор с преступником, использовал бланк фирмы с подписью директора (такое бывает, на всякий случай доверчивые руководители оставляют своим сотрудникам такие бланки или факсимиле), на технике организации нанес текст, поставил печать организации. Ну и что даст экспертиза? Ничего.

Но ведь документ поддельный же! Руководитель организации ни сам его не изготавливал, ни распоряжений о его изготовлении не отдавал, и он его не подписывал, не ставил на нем печать организации. Смотрим, как этот документ отражен в документообороте организации — никак. Какие действия, предусмотренные этим документом проводила организация, как он отражен в другой документации — никаких и никак. Наносит ущерб использование этого документа организации и лично ее руководителю, чья подпись стоит на нем — наносит. Есть ли среди сотрудников организации лица, имеющие возможность изготовить такой документ и связанные с преступными элементами, которые этот документ использовали в своих целях — есть. Остальное дело техники.

Еще раз. Экспертиза не выявила признаков подделки, но документ в документообороте не отражен, никаких действий, предусмотренных им, не проводилось, в других документах организации не отражен — суд не задумываясь признает его недействительным. Сходите к любому криминалисту — проконсультируйтесь. А кто, когда и с какой целью изготовил этот документ, как он оказался в обороте — вопрос уже другой и разрешается он не какими-то экспертизами, а в рамках производства по уголовному делу (если имеются признаки преступления).

А если уж в реквизитах документа черт знает что, то лучше такое судье не показывать.

Понимаете, почему вся эта кодла историков и их клака так сразу начинает вопить про экспертизы? Хорошо устроились: нормативные акты, регламентирующие деятельность архивов, отсекают возможности проведения экспертиз другими лицами, кроме работников самих архивов, но вся архивариусная шваль сразу вопит про экспертизы. А чего ж вы сами не проводите экспертизы того, что в ваших архивах «обнаруживаете»?

Отдайте на экспертизу вот это:

Подписей нет, отметок о регистрации нет, одни штампы. Даты нет. Наверно, он изготовлен 22.11.41, как следует из текста, но направлен в Москву Шапошникову. Скажите мне еще, что командующий Калининским фронтом Конев не знал, что Шапошникова в это время в Москве не было, он с группой Генштаба был эвакуирован в Арзамас и вернулся только в декабре, в Москве за него Василевский остался.

Ах, да! Это копия же (карандашом написано), поэтому нет подписей. Но в правом верхнем углу ограничительная отметка «Снятие копий воспрещается». Но сняли! И отметка «Особо секретно» об исполнении приказа, который был просто секретным. Без всяких — особо.

А это что такое в адресовании: «Маршалу тов. Шапошникову»? Это на Калининском фронте было так принято: капитан товарищ Сидоров, генерал-полковник товарищ Конев?