Близнецы. Том 1

– Как это? Может, ты… Да нет, я же сам все проверял! – удивился Коннор. – Запись прошла успешно. Правда, была там некоторая странность, но считалось, что все нормально.

– Странность? Что же ты раньше молчал! – возмутился Гап. – Что за странность?

– Ну, не те адреса начальный сектор показал, – задумчиво ответил Коннор. – Но раз считалось все нормально, то я и не стал фиксироваться на этом сбое.

Боевик посмотрел на собеседника с недоумением. Как эти ученые зануды любят все усложнять! Толком сказать ничего не могут! Какой еще начальный сектор? И при чем здесь какие‑то сектора? Но не показывать же, что ты ничего не понял из слов этого умника?

– Прости меня, Джон, но ты идиот! – с апломбом заявил Гап. – А я – то думаю, что же меня так насторожило!

– Насторожило? – переспросил Коннор. – И что же в его поведении тебя так насторожило? Что в его действиях было необычного?

– А ты бы, Джон, стал так себя вести с человеком, который знает твой код саморазрушения? Нет? Вот и я не стал бы! А он, – Гап опять кивнул на дисплей, – он стал!

– Так, может, его, того!  – Коннор провел рукой по горлу, – И нового запишем?

– Нового еще привезти нужно!

– Так займись этим! Гап, голубчик, займись! Всем вы, «близнецы», хороши, вот только с фантазией у вас плохо! Как солдатики оловянные!

– Ну ты, полегче! – угрожающе повернулся к нему Гап. – Я ведь могу и…

– И останешься совсем без специалистов! – невозмутимым тоном сообщил Коннор. – Давай, валяй, вези кандидата в счастливчики! А с этим Пауком сам потом разберешься.

* * *

– Стив? – Оскар с радостной улыбкой приподнял голову. Где Клаудия раздобыла камеру регенерации, Сазерленд мог только догадываться, но факт оставался фактом, в бывшей комнате самой Бриаторе все изменилось. Вместо кровати Клаудии, настоящей, дорогой, не трансформера, стояла регенерационная камера. Мерно гудел сканер, и по расходу биоматериала из всех бункеров было понятно, что фаза форсированного восстановления уже закончилась. И, судя по улыбке, что была на лице Коса, весьма успешно. Оскар, у которого из камеры торчала одна только голова, да и та вся в датчиках, сиял.

– Я же знал, что тогда ты был не в себе! – закричал он. – Я знал! Знал!

– Оскар! Как я рад, что ты выкарабкался! – Стив был на седьмом небе от счастья – его друг жив, жив после той страшной бойни, и скоро встанет на ноги! Он все порывался дотронуться до товарища, как будто все еще не верил, что тот действительно живой. – Как мне тяжело было без тебя!

– А я? – тихо заговорил Оскар. – Я тоже чуть с ума не сошел, когда тебя потерял! Представляешь, прихожу в себя… Да, ты же не знаешь! Это же ты мне жизнь спас!

– Оскар, ты что‑то путаешь! – удивился Сазерленд. – Меня вырубили парализатором, когда я нес тебя, а потом я уже не мог тебе помочь. Ну а до этого я…

– А кто мне хитрый приборчик к спине пристроил? Ты!

– Я, – признал Стив. Это он помнил.

– Вот он меня и спас!

– Это как? – Сазерленд был в недоумении. – Он что, волшебный?

– Не знаю, как для кого, а для меня точно волшебный, – весело сказал Оскар. – Ты представляешь, он, как только сердце останавливалось, впрыскивал в меня какой‑то стимулятор и давал электрический импульс. Сердце опять работать начинало! Вот так я и выбрался. Чуток отлежался, выполз на улицу и сразу в здании полыхнуло! Все мечутся, кричат, а чувствую, умираю! Я нашел у одного из погибших коммуникатор, позвонил Клаудии, ведь не знаю больше никого, кому бы ты так доверял. Дальше уже ничего не помню, пришел в себя вот здесь, в этой комнате. Как только пришел в себя, хотел тебя найти. Вызываю, а ты какой‑то странный, прилизанный… Послал меня, подальше и связь отключил! Я даже не поверил, что это ты!

– А это был и не я! Потом объясню! Я даже не знал, что ты выжил! – признался Сазерленд. – Мне этой ночью Дэвид сказал.

– Стив, ты верен себе, сам обо мне и не вспомнишь. – Появление Клаудии прервало их разговор. – Я думала, ты раньше догадаешься ко мне заглянуть. Хорошо еще, что твой богатырь мне скучать не дает. Только о тебе и беспокоится, переживает все, что не может быть с тобой рядом и подстраховать. Требует выпустить из камеры.

– Клаудия, но я правда уже в порядке! – По тому, как закатила глаза и устало улыбнулась Бриаторе, видно было, что эта тема поднимается уже не в первый раз.

– Даже и не просись! – категорическим тоном, но без всяких эмоций, как бы уже по привычке, сказала Бриаторе. – Я не хочу, чтобы у тебя что‑то не так приросло! Мои девочки мне не простят!

– Клаудия!

– Нет, и не проси! Еще два дня в камере! А потом, – Клаудия улыбнулась своей очаровательной белозубой улыбкой, – потом хоть в новый бой! Если пройдешь проверку у русалок!

И красавица повернулась к Сазерленду.

– Стив, я оставлю вас наедине, – сказала она. – Может, ты потом найдешь время и заглянешь ко мне?

Не дожидаясь ответа, Клаудия вышла.

– Стив, ты представь себе – еще два дня! Нет, я не выдержу!

Лицо Оскара выражало такую неподдельную муку от вынужденной неподвижности, что Сазерленд не выдержал и рассмеялся.