— Нет. В том, что касается поезда из Салоник, я не доверяю никому. — Виктор порывисто вздохнул. Ему стало трудно говорить: дыхание участилось, силы покидали его.
— Как ты себя чувствуешь? — Джейн встала между Адрианом и постелью мужа, склонилась к нему и положила ладонь на его щеку.
— Нормально, — ответил он, улыбнувшись. И посмотрел на Эндрю, потом на Адриана. — Мне непросто просить вас об этом. У каждого из вас своя жизнь, свои интересы. У вас есть деньги. — Виктор поспешно поднял руку. — Спешу заметить, что вы имеете на это право. Я обладал правом не меньшим, на то же должны рассчитывать и вы. В этом отношении мы привилегированная семья. Но эта привилегия возлагает на нас и огромную ответственность. Неизбежно наступают времена, когда приходится отложить все личные дела из-за неожиданно возникшей необходимости. Теперь такая необходимость появилась. Ваши жизненные пути разошлись. Я знаю. Вы ныне оппоненты, как я понимаю, и в мировоззренческих и в политических вопросах. В этом нет ничего страшного, но эти ваши расхождения несущественны по сравнению с тем, что вам теперь предстоит сделать. Вы братья, внуки Савароне Фонтини-Кристи, и вы должны сделать то, чего не смог сделать его сын. Привилегия не подлежит обжалованию. Не пытайтесь уклониться.
Он замолчал. Больше сказать было нечего. Каждое слово давалось ему с трудом.
— Ты никогда нам ничего не говорил... — В глазах Адриана снова стоял вопрос, а вместе с тем благоговение и печаль. — Боже, какая же это была тяжкая для тебя ноша!
— У меня был выбор, — ответил Виктор едва слышно. — Либо предпринять поиски, либо самоустраниться. Это был несложный выбор.
— Тебе бы следовало убрать всех соперников, — спокойно сказал майор.
Они стояли на подъездной аллее к родительскому дому. Эндрю, скрестив руки на груди, привалился к капоту взятого напрокат «линкольна-континенталя». Солнце весело поблескивало на медных пуговицах и значках его кителя.
— Он умирает, — проговорил Эндрю.
— Знаю, — ответил Адриан. — И он это тоже знает.
— А мы опять вместе.
— Опять, — согласился юрист.
— Мне легче выполнить его просьбу, чем тебе. — Эндрю посмотрел на зашторенные окна спальни на втором этаже.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я практик. Ты нет. Лучше нам действовать вместе чем по отдельности.
— Удивительно, ты признаешь, что от меня может быть прок. Это не ущемляет твоего самолюбия?
— В полевых условиях личных отношений не существует. В данном случае главное — цель операции, — будничным тоном сказал Эндрю. — Мы сможем действовать быстрее, если разделим задачи. Его воспоминания неточны, он все время сбивается с мысли. Он плохо помнит те места. А у меня есть некоторый опыт в ориентировании на местности. — Эндрю выпрямился и отошел от автомобиля. — Думаю, нам надо вернуться назад. На семь лет. До Сан-Франциско. Ты способен на это?
Адриан посмотрел на брата:
— На этот вопрос можешь ответить только ты. И прошу тебя, не лги, ты никогда не умел врать. Мне, во всяком случае.
— А ты — мне.
Они взглянули друг другу в глаза. Ни один не отвел взгляда.
— Вечером в среду был убит человек, — сказал Адриан. — В Вашингтоне.
— Я же был в Сайгоне. Ты знаешь. Кто этот человек?
— Чернокожий юрист из министерства юстиции. Его фамилия...
— Невинс, — закончил Эндрю, прервав брата.
— Боже мой! Ты знал!
— О нем — да. О том, что он убит, — нет. Почему я должен об этом знать?
— "Корпус наблюдения"! У него же был рапорт на «Корпус наблюдения»! Рапорт находился в его атташе-кейсе. Кейс выкрали из машины.
— Ты что, совсем спятил? — Майор говорил спокойно. — Ты можешь нас не любить. Ты можешь думать о нас все что угодно, но мы же не дураки! Убить человека, имеющего к нам хотя бы отдаленное отношение, — значит навлечь на себя сотни ищеек из Генеральной инспекции! Есть варианты и получше. Убийство — это, конечно, хороший способ. Но зачем же использовать его во вред себе?
Адриан все еще смотрел на брата, ища его взгляд. Наконец он заговорил — тихо, почти шепотом:
— Более отвратительного заявления мне еще не приходилось слышать!
— Что именно?
— Что убийство — это хороший способ. Ты ведь так выразился?
— Конечно. Это же правда. Я ответил на твой вопрос?
— Да, — тихо проговорил Адриан. — Мы вернемся... к временам до Сан-Франциско. Но очень ненадолго. Запомни. Пока все это не закончится.
— Отлично... Тебе надо привести в порядок свои дела, прежде чем мы отправимся в путь. И мне тоже. Скажем, недели тебе хватит?
— Да. Неделя, считая с завтрашнего дня.
— Я собираюсь лететь шестичасовым рейсом в Вашингтон. Отправимся вместе?
— Нет. У меня встреча в городе. Я возьму какую-нибудь машину здесь.
— Знаешь, это даже смешно, — сказал Эндрю, качая головой, словно то, что он собирался сказать, было совсем не смешно. — Я ведь даже не знаю твоего телефона. И адреса твоей гостиницы.
— "Дистрикт-Тауэрс". На Небраска-авеню.
— Так, «Дистрикт-Тауэрс». Хорошо. Значит, через неделю, начиная с завтрашнего дня. Я закажу нам билеты. Прямой рейс до Милана. У тебя паспорт не просрочен?
— Думаю, нет. Он в гостинице. Я проверю.