Близнецы-соперники

– Толпы! В основном на швейцарские предприятия и в основном американцы. Ведь на восстановлении Европы можно будет сделать состояние! Те, у кого есть солидная производственная база, будут иметь значительное преимущество.

– Ты рассуждаешь как экономист.

– Надеюсь. Будь иначе, мой отец был бы страшно разочарован. – Он замолчал. Джейн дотронулась до его лба и убрала упавшую прядь волос.

– Что с тобой?

– Ничего, просто думаю. Скоро все закончится. Сначала война, потом «Салоники». Это тоже закончится. Я верю Алеку. Он это сделает, даже если ему придется шантажировать всех дипломатов в Форин Офис. Эти фанатики вынуждены будут смириться с фактом, что мне ничего не известно об их нечестивом поезде!

– А мне казалось, что его считают как раз благочестивым! – улыбнулась она.

– Непостижимо! – покачал он головой. – Как Бог мог бы такое допустить?

– Не забивай себе голову, дорогой!

Виктор сел. Взглянул в окно: мартовский снежок беззвучно стелился по темному стеклу, подхваченный порывом ветра. Перевел взгляд на жену.

– Я не могу вернуться в Италию.

– Знаю. Ты мне говорил. Я понимаю.

– Но и здесь я не хочу оставаться. В Англии. Здесь я вечно буду Фонтини-Кристи. Последний отпрыск уничтоженного клана итальянских синьоров. Что частично правда, частично легенда, частично миф.

– Но ты и есть Фонтини-Кристи.

Виктор посмотрел на Джейн. На ее лице играли блики от огня в камине.

– Нет. Вот уж почти пять лет я Фонтин. Я привык к этому. Что ты на это скажешь?

– Ну, в переводе мало что утрачено, – сказала Джейн и снова улыбнулась. – Разве что растаял аромат древнего аристократического рода землевладельцев.

– Это как раз то, о чем я и говорю, – быстро ответил он. – Эндрю и Эдриен не будут испытывать бремени пустой славы. Теперь совсем другая эпоха. Старые дни никогда уж не вернутся.

– Наверное. Немного жаль, что они канули в прошлое, но, может, это и к лучшему. – Она вдруг заморгала и вопросительно посмотрела на него. – Но если не Италия и не Англия, то где?

– В Америке. Ты хочешь жить в Америке?

Джейн все еще смотрела удивленно.

– Конечно. Думаю, это даже было бы здорово… Да, верно. Для нас это было бы лучше.

– А фамилия? Тебе же все равно?

Она засмеялась и погладила его по щеке.

– Это неважно! Я вышла замуж за мужчину, а не за фамилию.

– Ты – вот что действительно важно, – сказал он и прижал ее к себе.

Херольд Летэм вышел из старинного, с медной решеткой лифта и взглянул на стрелки-указатели на стене. Его перевели на бирманский театр военных действий три года назад. Давненько он не был в коридорах лондонской штаб-квартиры МИ-6.

Он одернул пиджак нового костюма. Теперь он штатский – нельзя забывать об этом ни на минуту. Скоро появятся тысячи и тысячи штатских – новых штатских. Германия разгромлена. Он побился об заклад в пять фунтов, что пакт о капитуляции будет подписан до первого мая. Оставалось еще три дня, но ему было начхать на свои проигранные пять фунтов. Все кончено – вот что самое главное.

Он пошел по коридору в кабинет Стоуна. Бедный старина Джефф Стоун! Агент Эппл… Да, не повезло ему – прострелили руку из-за своевольного итальяшки. И в самом начале войны!

И все же это, может быть, спасло ему жизнь. Сколько оперативников, у которых руки-ноги были целы, так и не вернулись. Так что можно считать, что Стоуну по-своему даже повезло. И ему самому тоже повезло. В спине и животе у него застряло несколько крохотных кусочков расплавленного металла, но, как ему сказали, если он будет соблюдать осторожность, то и беспокоиться нечего. Он будет чувствовать себя хорошо. Почти как и прежде. Только списали его тоже рано.

Итак, Эппл и Пеар уцелели. Все-таки они живы! Господи, да по этому поводу можно месяц не просыхать!

Он пытался дозвониться Стоуну, но без толку. Звонил ему два дня кряду, домой и на работу, но никто не брал трубку. А оставлять записки бессмысленно – он еще сам толком не определил свои планы и не знал, сколько пробудет в Лондоне.

Лучше нанести визит лично. Просто вломиться к нему в кабинет и поинтересоваться, почему это старина Эппл так затянул окончание войны.

Дверь была заперта. Он постучал. Никто не отозвался. Черт! Внизу в бюро пропусков сказали, что Стоун отметил приход. Это означало, что он не отметил уход ни вчера вечером, ни позавчера, ни третьего дня, что в нынешнее время и неудивительно. Сотрудники устраивались на ночь прямо на кушетках в кабинетах. Все отделы Интеллидженс сервис работали круглосуточно: штудировали досье, уничтожали записи, которые могли оказаться нежелательными в будущем, чем, вероятно, спасали жизнь тысячам людей. Когда пыль побед и поражений осядет, информаторы окажутся самыми презренными среди уцелевших в этой войне.

Он постучал громче. Тишина.

И все же сквозь узкую щелочку из-под двери струился тусклый свет. Может, Стоун вышел на минутку? В туалет или в кафетерий?