Близнецы-соперники

– Без сутаны тебя и не узнать, Петрид. Я уж забыл, как ты выглядишь.

– Э, да перестань. Четыре года из двадцати семи – это разве срок?

– Мы тебя редко видим. Все у нас об этом говорят.

Машинист убрал свои большие загрубевшие ладони с плеч монаха. Из-за туч снова показалась луна и осветила машиниста. У него было суровое, энергичное лицо скорее пятидесяти-, чем сорокалетнего человека, изборожденное морщинами, как это бывает, когда кожу постоянно дубят ветер и солнце.

– Как мама, Аннаксас?

– Нормально. Слабеет, конечно, с каждым месяцем, но пока что держится.

– А твоя жена?

– Снова беременна и уже не смеется. Все ругает меня…

– И правильно. Так тебе и надо, похотливому козлу! Я могу только еще раз повторить: уж лучше служить церкви, – засмеялся священник.

– Я передам ей твои слова, – улыбнулся машинист.

Оба помолчали, потом молодой произнес:

– Да-да. Обязательно передай.

Он включился в работу, закипавшую у товарных вагонов. Тяжелые двери сдвинули, внутрь повесили фонари, их тусклого света хватало на вагон, но снаружи он был невидим. Люди в сутанах быстро сновали взад и вперед, от грузовиков к вагонам и обратно, нося картонные коробки с деревянной обшивкой. На каждой ярко выделялись распятие и тернии – символ Ксенопского ордена.

– Продукты? – спросил машинист.

– Да, – ответил брат. – Фрукты, овощи, вяленое мясо, зерно. У пограничников это не вызовет подозрений.

– И где же? – спросил машинист. Ему не надо было уточнять вопрос.

– В этом грузовике. В глубине кузова, под коробками с табаком. Ты выставил дозорных?

– Да, вдоль полотна и вдоль дороги, в обоих направлениях на милю. Не беспокойся. В воскресенье утром, до рассвета, только у вас, священников да послушников, есть неотложные дела. Остальные спят.

Молодой священник взглянул на четвертый вагон. Работа спорилась: монахи быстро расставляли коробки. Долгие часы тренировок приносили благие плоды. Монах-водитель из его грузовика остановился перед дверью с коробкой в руках. Они обменялись взглядами, потом шофер вернулся к работе и забросил коробку в раскрытый вагон.

Отец Петрид обратился к своему старшему брату:

– Ты говорил с кем-нибудь до того, как пригнать сюда этот поезд?

– Только с диспетчером. А как же иначе? Мы с ним ведь чаевничали.

– И что он сказал?

– Да все больше слова, которыми я не хочу оскорблять твой слух. В накладных обозначено, что монахи Ксенопского ордена загрузят поезд на дальних складах. Он не задавал лишних вопросов.

Отец Петрид взглянул на второй вагон. Через несколько минут и его загрузят. И приступят к погрузке третьего.

– А кто готовил паровоз?

– Топливная бригада и механики. Вчера после обеда. В бумагах сказано, что паровоз был в ремонте. Это в порядке вещей. Оборудование то и дело ломается. В Италии над нами все смеются… Ну, само собой, я все сам проверил несколько часов назад.

– А не захочет ли диспетчер позвонить на сортировочную станцию? Где, как он думает, мы производим погрузку?

– Да он уже спал или засыпал, когда я уходил от него. Утренняя смена начнется… – машинист посмотрел на ночное небо, – …не раньше чем через час. Ему незачем звонить, если только он не получит телеграмму об аварии…

– Телеграфная связь прервана: в проводку попала вода, – тихо сказал священник, словно разговаривая сам с собой.

– Зачем?

– На случай, если бы у тебя возникли осложнения. Ты больше ни с кем не говорил?

– Нет. Даже ни с одним бродягой. Я проверил все вагоны, чтобы убедиться, не забрался ли кто туда.

– Ну, теперь тебе наш план известен. Что ты о нем думаешь?

Железнодорожник присвистнул, покачав головой:

– Я, знаешь, просто поражен, брат. Как это можно было… все так организовать?

– Об организации позаботились. А как у нас со временем? Это очень важно.

– Если нигде нет повреждений полотна, то можно поддерживать хорошую скорость. Пограничники-югославы в Битоле за взятку на все согласны, к тому же греческий товарняк в Баня-Луке ни у кого не вызовет подозрений. В Сараеве или Загребе тоже проблем не будет. Они ловят рыбку покрупнее, и продукты для монахов их не интересуют.

– Я же говорю о времени, а не о взятках.

– Взятки и есть время. Пока сторгуешься.

– Только если будет подозрительно, что мы не торгуемся. Мы сможем добраться до Монфальконе за трое суток?

– При хорошей организации – да. Если где-то и потеряем время, то сможем нагнать днем.

– В самом крайнем случае. Будем двигаться только ночью.

– Ну вы и упрямы.

– Мы осторожны. – И священник снова глянул на поезд. Первый и второй вагоны уже были загружены. Четвертый заполнят в считаные секунды. Он повернулся к брату. – Наши думают, что ты ведешь товарняк к Коринфскому заливу?

– Да. В Нафпактос. В грузовой порт. Они знают, что меня не будет всю неделю.

– Там сейчас забастовки. Профсоюзы озверели. Так что, если ты немного задержишься, они не будут волноваться.

Аннаксас внимательно посмотрел на брата. Он, похоже, изумился тому, что брат в курсе мирских событий, и ответил с сомнением:

– Да, не будут. Твоя невестка уж точно не будет.

– Ну и хорошо.

Монахи собрались у грузовика Петрида и смотрели на него, ожидая дальнейших указаний.