Близнецы-соперники

Он слышал свое имя и все же не слышал его. Это был шепот, тревожный шепот, грезы страдания.

– Витторио! – Кто-то сжал ему руку. Шепот донесся откуда-то сверху, из темноты. В нескольких дюймах от своего лица он увидел глаза и губы Гвидо Барцини. Печальные глаза конюха поблескивали в полумраке.

– Барцини! – только и мог он вымолвить.

– Простите меня. У меня не было выбора. Вас бы убили вместе с остальными.

– Да, знаю. Казнили бы. Но за что? Во имя всего святого, за что?

– Немцы. Это все, что нам пока известно. Немцы хотели уничтожить Фонтини-Кристи. Они хотят убить и вас. Все порты, аэродромы и дороги в Северной Италии блокированы.

– Рим позволил это сделать! – Витторио еще ощущал на языке вкус крови, еще чувствовал боль в челюсти.

– Рим затаился, – тихо сказал Барцини. – Лишь немногие нарушают молчание.

– Что они говорят?

– То, что им приказали говорить немцы. Что Фонтини-Кристи были предателями и что их убили итальянцы. Что семья помогала французам, посылая деньги и оружие через границу.

– Бред!

– А в Риме сплошной бред. И полно трусов. Поймали осведомителя. Он висит вниз головой на пьяцца дель Дуомо. Его тело изрешечено пулями, а язык прибит гвоздем к черепу. На шею партизаны повесили табличку: «Этот гад предал Италию, его кровь течет из стигматов Фонтини-Кристи».

Витторио отвернулся. Воспоминания жгли: пороховой дым в белом свете прожекторов, трупы, распростертые на земле, густо-красные пятна, казнь детей…

– Шамполюк, – прошептал Витторио.

– Прошу прощения?

– Мой отец. Умирая под выстрелами, он прокричал название: Шамполюк. Что-то произошло в Шамполюке.

– Что это значит?

– Не знаю. Шамполюк находится в Альпах, высоко в горах. «Цюрих – это Шамполюк. Цюрих – это река». Так отец кричал перед смертью. Но в Шамполюке нет реки.

– Ничем не могу вам помочь, – сказал Барцини. Он выпрямился, встревоженно глядя на Витторио и взволнованно потирая руки. – Теперь у нас нет времени думать об этом. Не теперь.

Витторио взглянул на смущенного работника, сидевшего на краю кровати. В комнате были грубые дощатые стены. В десяти-пятнадцати шагах от кровати – приоткрытая дверь, но ни одного окна. Стояло еще несколько кроватей – он не мог их сосчитать. Это был барак.

– Где мы?

– К югу от Бавено. На козьей ферме.

– Как мы сюда попали?

– Лучше и не спрашивайте. Ребята с реки привезли нас сюда. Они встречали нас с машиной на дороге от Кампо-ди-Фьори. Партизан из Рима кумекает в лекарствах. Он сделал вам усыпляющий укол.

– Ты перенес меня с насыпи к западной дороге?

– Да.

– Но это же больше мили.

– Может быть. Вы большой, но не тяжелый. – Барцини встал.

– Ты спас мне жизнь. – Витторио уперся руками в грубое одеяло и сел на кровати, прислонившись спиной к стене.

– Своей смертью не отомстишь.

– Я понимаю.

– Нам надо уходить. Вам уезжать из Италии, мне возвращаться в Кампо-ди-Фьори.

– Ты возвращаешься?

– Там я могу сделать больше. Принести им больше вреда.

Фонтини-Кристи некоторое время смотрел на Барцини. Как быстро невообразимое стало жизнью. Как быстро люди отвечают зверством на зверство и как необходим такой ответ. Но времени теперь нет. Барцини прав: думать придется потом.

– Я могу каким-то образом выбраться из страны? Ты сказал, что вся Северная Италия блокирована.

– Да, обычные пути перекрыты. На вас охотится Рим под руководством Берлина. Но есть иные пути. Говорят, англичане помогут.

– Англичане?

– Так говорят. Партизаны всю ночь ловили их по рации.

– Англичане. Не понимаю.

Они ехали в старом грузовике-развалюхе без тормозов, с разболтанным переключателем скоростей, но вполне еще пригодном для разбитых дорог. Конечно, по быстроходности ему нельзя было тягаться ни с мотоциклами, ни с государственными автомобилями, зато ничего лучше не придумаешь для сельской местности – обычный грузовичок, в непокрытом кузове которого уныло трясутся несколько коз.

Витторио, как и шофер, был одет в замызганную, перепачканную навозом и пропотевшую крестьянскую одежду. Ему вручили потрепанное удостоверение личности – теперь он был Альдо Равена, бывший рядовой итальянской армии. Само собой разумеется, что он полуграмотный крестьянин; разговаривать с полицейскими, если придется, он должен был просто, грубовато и, может, чуть-чуть враждебно.

Они ехали с самого рассвета к юго-западу по Туринскому шоссе и, не доезжая Турина, свернули к юго-востоку, на Альбу. Если в дороге ничего не случится, они доберутся до Альбы к ночи.

В баре на главной площади Альбы – пьяцца Сан-Джорно – они должны встретиться с англичанами – двумя оперативниками из МИ-6. Те доставят Фонтини-Кристи к побережью и помогут миновать военные посты, стоящие через каждую милю вдоль всего побережья от Генуи до Сан-Ремо. «Это итальянские солдаты, действующие с немецкой дотошностью», – так сказали Витторио.