Близнецы-соперники

Его выбор будет основан на фактах. Факт первый: размеры и вес ларца таковы, что требовалась его перевозка на машине или гужевым транспортом. Факт второй: поезд из Салоник отправился в путь в декабре – в это время года здесь стоят лютые холода и все горные перевалы завалены снегом. Факт третий: весенние оттепели, летнее таяние снегов, талые воды, эрозия почвы – с учетом всех этих обстоятельств требовалось найти такое место в высокогорном районе, где ларец был бы неуязвим, его нужно было спрятать в каменный тайник. Факт четвертый: этот тайник должен находиться вдали от исхоженных троп, много выше обычных маршрутов, но там, куда можно легко добраться на машине или на запряженной повозке. Факт пятый: эта тропа непременно должна начинаться в непосредственной близости от железнодорожного полотна, у места стоянки поезда, то есть там, где местность по обе стороны колеи ровная. Факт шестой: от вырубки, ныне заброшенной, должен начинаться путь к горным тропам, упомянутым в журнале Гольдони. Проследив по карте каждую из этих троп и оценив возможность продвижения по ним от железной дороги – зимой, во время снегопада, на машине или на гужевой повозке, – можно будет свести количество вероятных троп до минимума, пока он не обнаружит ту единственную, которая и выведет его к тайнику.

Время есть. Много времени. Если понадобится – дни. В рюкзаке у него провизии на неделю. Этот обрубок Гольдони и старуха Капомонти, как и Лефрак, слишком напуганы и не станут рыпаться. Он блестяще обеспечил себе поле для маневра. В боевых условиях невидимые преграды всегда надежнее видимых глазом. Он сказал перепуганным швейцарцам, что в Шамполюке у него помощники. Что за ними будет постоянно вестись наблюдение. И ему тотчас доложат, едва кто-нибудь из Капомонти или Лефрак вызовет полицию. Солдатам ведь ничего не стоит организовать надежную связь. И как только ему станет известно об их попытках сообщить о случившемся, он убьет заложников – мальчишку и девчонку.

Он представил себе, что с ним «Зоркий корпус». Такой «Зоркий корпус», каким он был, – действенный, сильный, маневренный. Когда-нибудь он создаст новый «корпус», еще более сильный, еще более маневренный – неуязвимый. Он найдет ларец, завладеет рукописями, вызовет святых отцов и, глядя им прямо в глаза, объявит им о мировом крахе их церквей.

«Содержимое этого ларца представляет смертельную опасность для всего цивилизованного мира…»

Что ж, об этом приятно думать. Документы попадут в верные руки.

Они выбрались на плоскогорье. В миле от них возвышалась первая вершина. Девчонка, рыдая, упала на колени. Мальчишка смотрел на него: в его глазах застыли ужас, ненависть, мольба. Эндрю пристрелит их, но не сейчас. От заложников надо избавляться, когда они уже бесполезны.

Только идиоты убивают без разбора. Смерть – инструмент, средство, которое надо использовать для достижения цели или выполнения задачи, и все.

Эдриен свернул с шоссе в поля. В дно «Фиата» стучали камешки, летящие из-под колес. Дальше ехать было невозможно: он достиг горы, за которой начиналось первое плато, помеченное на карте Ляйнкрауса. Он находится в восьми с половиной милях от Шамполюка. А могила – ровно в пяти милях от этого плато, первой вехи маршрута к месту захоронения.

Эдриен вышел из машины и зашагал по высокой траве. Задрал голову. Прямо перед ним точно из-под земли вырос утес. Сюрприз природы: голая скала, кое-где поросшая зеленью. Он поискал глазами тропу, ведущую к вершине. Тропы не было. Он опустился на колени и потуже зашнуровал ботинки на резиновом ходу. Карман дождевика тяжело оттягивал пистолет Гольдони.

На мгновение он прикрыл глаза. Только бы не думать! О Господи! Дай мне силы не думать.

Теперь надо только идти вперед. Он встал с колен и начал восхождение.

Первые две вырубки оказались, по его прикидкам, непригодными. Ни запряженная повозка, ни машина не могли бы двигаться по этим тропам к востоку от Церматтской ветки. Оставались еще две. На старой шамполюкской карте они были помечены как «Ошибка охотников» и «Воробьиная ветка» – ястреб не упоминался. И все же это одна из них!

Эндрю взглянул на своих заложников. Брат и сестра сидели на земле и тихо переговаривались испуганным шепотом, поглядывая на него. В их глазах теперь не было ненависти – только испуг и мольба. «Мерзкие создания», – подумал майор. Он не сразу понял, что именно вызывало у него омерзение. В Юго-Восточной Азии дети их возраста уже участвовали в войне наравне со взрослыми, носили оружие поверх военной формы, похожей на пижаму. Они были его врагами, но он уважал их.

А к этим детям он не испытывал никакого уважения. В их лицах не было силы. Только страх, а страх вызывал у майора омерзение.

– Встать! – Он не сдержался и заорал, глядя на эту перепуганную мелюзгу, в чьих глазах не было и следа достоинства.

Господи, как же он презирает этих бесхребетных слабаков!

Oн прикончит их – обязательно!