Близнецы по разуму (СИ)

Впрочем, она уже знала ответ и собралась работать, следуя любимому древнему изречению: «Поступай, как считаешь нужным, и будь, что будет». Она, правда, слегка его перефразировала, но от того изречение зазвучало лишь лучше. В отличие от владельцев других каналов, сейчас находящихся в растерянности и замешательстве, Елизавета Браун уже оседлала общественное мнение и знала, куда поскачет дальше.

Группу паломников новой веры, запоздавших к утренним беспорядкам, так и не пополнившуюся многими школьниками, останавливали военные. Сплошь спортивного вида, бритоголовых, неуловимо похожих на манекены в витринах магазинов нео-стайров (людей, полностью поддерживающих методы насильственной добычи сангри), как позднее стали их называть, обезвредить удалось лишь частично. Однако в разгар завязавшихся потасовок на помощь регулярным частям пришли мирные демонстранты, призывавшие остановить новый конфликт возле метро Баррикадная. Камера оказавшегося в гуще события оператора поймала в объектив предводителя мирных демонстрантов: с виду обычного человека, но с пугающими желтыми кошачьими, а вернее рысиными глазами. Позже запись была изъята и по не подтвердившимся слухам уничтожена. Временами усмирять митингующих помогали фанги. Причем последние не принадлежали ни к одному прайду и называли себя вольными.

Москва-Вариоса гудела в те часы, как никогда. Но об этом, как и о многом другом в зданиях Москва-сити не хотели знать. Не до того было. Тварь, преодолевая пролет за пролетом, приближалась к верхнему этажу. Претендента в новые Арх-Ри ждали. А на четырнадцатом этаже в квартире-студии, специально оборудованной для отдыха кого-то из глав неизвестной фирмы, на кровати, притянув колени к подбородку, спал Ки-И-ас. Руку Леры он сжимал очень аккуратно, но достаточно сильно, тем самым удерживая от любых необдуманных действий.

* * *

Эльдин ухватилась за стену, но не пошатнулась даже. На губах Ри-Арх играла легкая улыбка, глаза она сощурила. Смотревший на нее претендент излучал злобу, которую, казалось, удалось бы нарезать ножом.

— Я мог бы сделать тебя своей! — сказал он. — Что за счастье женщине столь долго быть одинокой?

Кажется, в поединке он проиграл. Если, как только претендент вошел, Кир утратил способность шевелиться вовсе, то сейчас нашел силы вытащить мачете. Пока чувствовал он себя, как муха, завязшая в варенье, но с каждым вдохом ему становилось легче.

— Что за блажь спасать от неминуемого конца повелителя, неспособного привести подданных под свою руку? Посмотри, ты защищаешь ничтожество! Он не добр к людям, а просто слаб! Сам никого не убивает и не дает другим.

— Словесный мусор вскрывает гнойник бессилия, — несколько корявее, чем обычно, выразилась Эльдин, впрочем, Киру показалось, что слова прозвучали не на русском и даже не на одном из множества современных языков.

— А ты… — Претендент… стрелок (Кир так и не определился, как стоит его называть) посмотрел в упор. — Не понимаю, почему ты еще не в моих рядах? Ты ведь со мной — одно общее! — тварь окатила Кира светящимся взглядом, но от него даже дыхание не участилось. И страха не возникло, хотя именно Кир — так уж вышло — оказался одним из защитников Арх-Ри. А еще хрупкого, но он всегда таков, мира меж двух разных и одновременно похожих народов. — Я не хочу жить в лицемерии, как и ты!

«О, как! Лицемерие, — подумал Кир. — А двойные стандарты упоминать будешь?»

Однако давить претендент решил на другое.

— Мы: братья-близнецы, разделенные временем. Мы едины, о том не зная. И именно мы — не до конца фанги, уже не люди станем во главе слившегося мира! Мы…

— Я — человек, — ответил Кир. Еще мгновение назад не мог выдавить ни звука и вдруг получилось. Причем более сопротивления он не испытывал. Правду ведь говорить легко и просто.

— Ни один червяк, заполучив крылья, не пожелает и далее зваться червяком! — наставительно заявил претендент-стрелок.

— Выкуси! — сказал Кир и усмехнулся.

Ну да, это было нечестно, не по правилам риторики и словесного поединка, каковой решила затеять эта тварь. Вот только чего еще взять от человека, полицейского, Кира Агарева, который и школы-то по-хорошему не закончил, тем паче не собирался стоить из себя героя. И то, что с ним произошло, его уж точно не изменило.

— А ты спроси прямо: какую цель он преследовал? — вскинув указательный палец в сторону Дока, воскликнул претендент, столь легко сдаваться явно не собиравшийся и, похоже, подбиравший к Киру «ключи». — Ведь не по доброте душевной. Не эксперимента ли ради он накачивал тебя своей сангри, прекрасно зная, что именно она приведет к мутациям быстрее любой прочей? Ну же, прозрей!

Наверно, находись донор на месте твари, «ключи» он подобрал и действительно поколебал бы и убежденность Кира, и его упрямство. В конце концов, где он и где один из лучших психиатров Москвы, сильнейший гипнотизер, пусть и вынужденный работать в музее? Но своего союзника претендент убил, а у него самого с Киром не находилось точек соприкосновений: слишком велик оказался пласт времени, их разделяющий.