Близнецы от врага. Чужая тайна.

Почти дойдя до двери туалета, замираю. Какая-то неведомая сила заставляет меня обернуться и впиться взглядом в кучку людей. Замечаю, как сквозь толпу степенно идет… Крестовский. Движется так, словно нет никого вокруг. Уверенно, важно, целеустремленно.

Смотрю – и замерзает все внутри. Покрываюсь коркой льда. Жаль, под ней нельзя спрятаться от опасности.

Крестовский направляется к стойке регистрации. Тоже летит куда-то сегодня?

В паре шагов от его, как мне казалось, цели он поворачивает и приближается к Авдееву.

Они общаются не как злостные конкуренты, а как старые добрые друзья. И даже больше.

Вспоминаю их поведение во время обсуждения тендера. И потом – когда меня обвинили в покушении на поляка. Неужели все было спектаклем?

Судя по тому, как Крестовский сейчас похлопывает Авдеева по плечу, да! Они вместе…

Мое дыхание учащается, а сердце выбивает ребра. Залетаю в уборную, где меня должна ждать Мика.

- Там Крестовский! – выпаливаю, едва успев закрыть за собой дверь и повернуть защелку.

- Что? – хлопает ресницами Мика.

Сестра лихорадочно стягивает с себя свитшот, принимается за джинсы.

- Они заодно! И вместе! – лепечу бессвязно, задыхаясь и глотая слова. – Уверена, они вдвоем все это провернули! Меня подставили, тебя, Алекса…

Я протягиваю ей свой пиджак, следом – блузку и юбку-карандаш. Переодеваемся быстро, словно новобранцы в армии. Мы даже в выделенные Авдеевым пять минут уложиться сумели!

- Вместе, то есть… - Мика играет бровями, а я киваю утвердительно. – Ой, теперь понятно, почему Крестовский на меня не клюнул, когда я его опоить хотела, - повышает тон. – А я переживала, что совсем форму потеряла, - игриво проводит по себе ладонью.

Невольно веду по ней изучающим взглядом. В моем костюме Мика похожа на меня внешне, но мимика и манеры выдают ее настоящую. И это пугает меня до дрожи в коленках.

- Это все, что тебя волнует? – раздраженно шиплю. – Как теперь нам выкручиваться? Они оба в курсе, что нас две сестры! Крестовский тебя узнать может, ведь общался лично. Что делать?

Нервно приближаюсь к раковине, открываю кран и умываюсь ледяной водой. Легче не становится: щеки горят, а лицо пунцовое от волнения. Вижу в отражении Мику: спокойна, как удав, готовый заглотить свою жертву. Вот только ею может оказаться она сама!

- Если подумать, это многое объясняет, - хмыкает сестра. - Они вместе все придумали, чтобы вынудить тебя родить им ребенка. Ради этого Крестовский заставлял меня подставлять тебя, потом отправил к Врагову. Это все психологическое давление. Если бы не парниша твой, ты вполне могла сдаться в итоге.

- Какие же они жестокие, - сокрушаюсь я. - Но зачем Крестовскому похищать близнецов?

- Что Авдеев тебе говорил? Не согласишься – заберет детей на перевоспитание. Видимо, для Игоря я и должна была мальчиков привести. А он бы продолжил давить на тебя, - пожимает плечами.

- Это противозаконно!

- Он муж твой, сеструль. И всего лишь вернул бы детей домой, где вы пять лет вместе жили. Тебя бы тем временем по судам бы таскали за поляка. Представляешь, какая неблагонадежная мать? Со стороны Крестовского и Авдеева всего лишь очередной метод давления. Они зациклились на ребенке и делали все, чтобы получить желаемое.

- Кошмар, за что мне все это, - всхлипываю обреченно.

- За грехи наших польских родственников, которые даже из детдома не удосужились нас забрать, - прыскает ядом Мика.

Обхватываю голову руками и нервно меряю шагами пол.

- Нельзя тебе с ними, Мика! Страшные люди, безжалостные!

- Спокойно! – сестра останавливает меня, выставив ладонь. – Придерживаемся плана. Я иду вместо тебя и…

- Нельзя! – хватаю ее за локоть. – Давать просто сбежим сейчас вдвоем? Плевать, что Игорь документы мои забрал. Алекс поможет восстановить. Скажем, что украли! Уйдем, Мика! Заявление поляк отозвал, с остальными проблемами Алекс разберется.

- У тебя есть Врагов, сеструль, а у меня никого, - шумно выдыхает.

- Не говори так. Я у тебя есть!

- Тебе самой помощь нужна, - ухмыляется снисходительно. – Знаешь, это мой шанс отомстить Крестовскому, и я его не упущу! Ни один мужик еще так мною не манипулировал, будто я марионетка! – меняется в лице, становясь по-настоящему опасной. – Отставить панику, сеструль. Мой самолет летит в Австрию!

- Мика! Ты даже не похожа на меня сейчас! Они сразу раскусят, - хныкаю я.

Сестра закатывает глаза, а потом хватает меня за плечи, разворачивая к зеркалу. Становится рядом, делает вдох и… расплывается в нежной улыбке. Черты лица становятся мягче, глаза добрее. И мы становимся почти идентичными. Только у меня нос и глаза красные от слез. А Мика держится, привыкла прятать эмоции.

- Я буду самой невинной из невинных овечек, отправленных на заклание, - взмахивает ресницами. – Сеструль, время – деньги! Я побежала. Все под контролем, не переживай.

Чмокает меня в щеку, но я не выдерживаю и обнимаю ее.

- Я тебя люблю, сестренка, - шепчу сквозь слезы.

- Опять твои телячьи нежности! – фыркает она и отстраняется.

Подхватывает небольшую дорожную сумку, идет к выходу, но замирает на пороге. Оглядывается буквально на секунду.

- Я тебя тоже, - чуть слышно.