Близнецы от врага. Чужая тайна.

- Что ты знаешь о нашей семье? – выпаливаю, едва мы с Микой остаемся одни. – Почему родители нас бросили? Или только меня? – больно от своих же слов.

- Что? – хлопает ресницами она. – Нет! Ты неправильно поняла, - отмахивается. – Родители не бросали нас. Они… - тяжело вздыхает, - погибли. В автокатастрофе. Когда нам с тобой было чуть больше года.

- Как? – постанываю я. - А наша родня?

- Родители из Польши. Мама – врач, отец – композитор. Были… - поправляет себя. – Когда мама была беременна, они все бросили и рванули в Россию. Так что если и есть родственники у нас, то за границей. Однако не нужны мы им. После аварии никто за нами не приехал, - сжимает губы, на миг умолкая. – И мы отправились в детдом.

- Откуда ты знаешь все это? – ахаю удивленно.

- От своей приемной семьи. Точнее, от бабули. Они единственным нормальным человеком там была, - скрипит зубами.

- Подожди, не понимаю! Почему тебя отдали в семью, а меня оставили. Близнецов же нельзя разлучать!

- Ммм, об этом бабуля тоже рассказывала, - прячет взгляд, собираясь сказать мне нечто плохое. – Нам с тобой три года было, когда нас забрали в детский дом семейного типа. Знаешь, это семья, в которой супруги воспитывают сирот, не усыновляя. Всего могут взять не более десяти детей. И растить их в условиях полноценной семьи до совершеннолетия. За каждого ребенка получают пособие. Больше детей – больше денег. Ну, ты поняла, - многозначительно наклоняет голову набок. – В идеале, воспитанники должны расти в атмосфере семейного тепла, любви, заботы, - закатывает глаза.

- Но?..

– Но нам с тобой с «временными родителями» не повезло. Их интересовала лишь финансовая сторона вопроса… В общем, сначала взяли нас обеих. Спустя пару недель ты заболела сильно. Как раз шла бумажная волокита, и родители-воспитатели под шумок тебя обратно в детдом сбагрили. Чтоб никого не заразила. Да и ответственность боялись нести за тебя. В детдоме «добрые доктора» сказали им, что с этой болезнью и в таком запущенном состоянии ты долго не протянешь.

- Да, я правда переболела в детстве, - с ужасом понимаю, что Мика правду говорит.

- Через пару месяцев приемные родители увезли меня с другими воспитанниками в глубинку, далеко от столицы, а о тебе даже не интересовались. Были уверены, что умерла, - поводит плечами. – Да и плевать им было…

- Странно, в детдоме мне никто даже не сказал, что у меня близняшка есть…

- Боялись, видимо, что вскроется их прокол. Нас разлучили, ты выжила. Что-то пошло не так, - хмыкает она. – И в семью не вернуть. К тому времени там уже набрался «лимит».

- Даже за деньги я никому не нужна, - всхлипываю, не выдержав. – Мне тяжело в детдоме было. Старшие издевались, воспитатели глаза на все закрывали, еще и меня ругали.

- Сеструль, нас обеих потрепало, - цедит сквозь зубы. – Родители-воспитатели «держали» сирот только ради выплат. Использовали как прислугу. А когда я подросла, сводный брат стал домогаться. Единственный родной сын в семье, так что ему все с рук сходило. Только бабуля за меня и заступалась. Она и рассказала мне об умершей сестре-близняшке. Ладанки показала, - импульсивно касается шеи. - На нас они были, пока мы в приемную семью не попали. Родители-воспитатели сразу их сняли и себе забрали. Драгметалл все-таки, - усмехается с презрением. – Я выкрала кулоны, когда бежать решила. Вернула наше.

- Мика, - протягиваю руку и накрываю ее ладонь, которую она тут же высвобождает.

- Жалеть меня не надо, сеструль, - отрезает холодно. – Не люблю я телячьих нежностей, уж прости.

- Как ты сбежала? И когда? – перевожу тему, чтобы сгладить углы.

- Когда мне семнадцать исполнилось, бабуля умерла, - вспоминает с грустью. – И для меня начался настоящий ад. Сводный прохода не давал, приемные родители издевались, наказывали за каждый проступок. Короче, собралась я, прихватив немного денег в счет морального ущерба и наши кулоны, и укатила в столицу. Первое время скрывалась, чтобы органы опеки меня не нашли и обратно не вернули, а как восемнадцать исполнилось – я обрела свободу. Правда, зарплата к ней не прилагалась…

- Да, знакомо. Я после детдома комнату в общаге получила и пособие мизерное, - жалуюсь единственному родному человеку. – Устроилась в клуб певицей. Там хоть платили хорошо.

- Клуб? Кхм, - закашливается Мика. – Что ж, мы почти коллеги. Я тоже, можно сказать, в клубе работала. Неофициально, - медлит, губы кусает.

- Мика? – хмурюсь я.

- Что «Мика»? – вспыхивает. – Мне нужны были деньги. И я пошла туда, где их априори много. В элитный загородный клуб. Познакомилась с парнишей одним – администратором. Он мне помог внутрь попасть. И прикрывал. Хороший малый.

- Ты спала с мужиками за деньги? – выпаливаю прежде, чем остановить себя успеваю.

- Дурочка совсем? – обиженно дует губы. – Какого ты мнения о кровиночке своей! – ехидно прищуривается.

- Я серьезно, Мика!